Гарнизон. Крепость (СИ)

— Подъезжаем к отелю. Шесть этажей, выполнен в стиле барокко восемнадцатых-девятнадцатых веков. Три этажа, а именно: четвёртый, пятый, шестой — полностью ваши. Душ, кровати, всё в номере на каждого. Вроде как даже предусмотрен завтрак.

— Это всё хорошо. А можно будет выходить за пределы отеля? — спросил один парень, который сидел рядом. Вроде как это тот, у которого голова начинает красным светиться, но точно не скажу, ибо не запомнил.

— Смотрите. С шести до пол восьмого вечера у вас будет полтора часа на свободную прогулку, плюс, можно договориться на экскурсии, отдельные выезды куда-то, но полноценно и весь день — нельзя, по-крайней мере до того момента, пока каждый из вас не заслужит доверия, как в глазах компании, так и в глазах мирового сообщества. А там — сможете делать почти всё, что захотите. — рассказал нам этот сопровождающий про наш быт, а также про дальнейшее существование в роли героев и хэлперов.

Больше вопросов не было. Единственное, так нам пояснили, что у каждого из нас встроен микро-датчик, который передаёт информацию о нашем местонахождении. Но больше ничего, то есть голова в случае чего — не взорвется, но как-то искать меня мигом начнут и уже там сами, глядишь, бошку мне и снесут…

Ещё через пять минут мы наконец подъехали к отелю, который аккуратно встал углом на перекрестке, в одной из сторон которого виднелась какая-то большая площадь. Как я потом узнал — вроде как, самая главная.

Он был такой, не знаю как описать. Странное это барокко, в отличие от готики ничего примечательного. Белёсого цвета фасад с железными балкончиками, закруглённые углы здания и вывеска: «Hotel Oren».

Здесь нас и высадили. А потом вместе с сопровождающим пошли заселяться. Вот внутри уже было да, красиво. Полы в холле были отделаны чем-то похожим на мрамор, а может мрамор это и есть. Чёрные стены, дорогие люстры и красные ковры. Белые кожаные диванчики с журнальными столиками, на которых были небольшие плазменные телевизоры, а также различного рода газетки.

Потом туда-сюда сразу начал носиться персонал, помогая нам с вещами и чемоданами.

Ну а там, уже у администратора мы все получили ключики от номеров и на лифте (хотя казалось бы, здание маленькое) разъехались по этажам.

Интерлюдия 3. Степной орёл

Загородный разрушенный дом. Где-то под Брюсселем.

Каменное здание стояло вдали, за, заросшими лозой и кустарниками, проржавевшими железными заборами. Оно было века эдак семнадцатого, когда-то, возможно, являясь чьим-то особняком.

Здесь давно никого не было, даже не из-за того, что сие строение стоит в достаточно укромном месте, чуть поодаль от одного бельгийского леса, а из-за того, что рядом нет каких-либо населенных пунктов, а потому это строение просто числится где-то как участок, доступный для продажи.

Но недавно здесь всё же появились люди азиатской внешности, заехав сюда на большом стареньком грузовике. Все они были вооружены по самую голову: от самодельных взрывчаток и токсичных препаратов до винтовок Калашникова, а также потрёпанных, но вполне боеспособных РПГ.

— Эй, Очирбат, что там на Большом Рынке? — зашёл внутрь ещё один азиат с нашивкой «Talyn b"urged» (с монгольского — «Степной орёл) на лёгкой камуфляжной куртке, на которую был нацеплен черный бронежилет. Он имел большую плешь на голове, а волосы имел лишь на висках и затылке. Один его глаз был выколот, оставляя очень неприятный шрам на лице.

Его вышло поприветствовать семеро товарищей, большая часть из которых отличалась неплохой мускулатурой и телосложением, что говорило о большой военной подготовке. Большая часть была уже далеко не молодой, и, видимо, возраст многих уже перевалил за сорок. Но лицо каждого было наполнено пугающей серьёзностью.

Чуть впереди вышел один, азиат с короткой водянистой бородкой:

— Да, Батор. — кивнул Очирбат. — Завтра будет экскурсия в Ратушу, я пойду туда с Ачаном и отдам жизнь во имя Тенгри, а остальное — за вами, брат мой. — кивнул он м слегка приобнял вошедшего.

Потом между ними завязалась беседа, перешедшая в большой зал, посреди которого стоял старый и потрескавшийся каменный стол. Чуть позже к ним присоединилось ещё с десяток вояк, принёсших выпивку и еду.

А затем их руководитель и командир, Баторя изрядно выпив, встал, поднимая очередной стол:

— Долгое время мы, потомки великого Темуджина, сидели в степях и пустынях, страшась западных завоевателей. Но сейчас наступают новые времена! Так почему мусульмане и поклонники Аллаха могут заявить о себе, а мы, дети Покровителя Небес, должны молчать?! — вздёрнул он руку с железным стаканом, наполненным какой-то ядрёной народной брагой, выплеснув часть на стол.

— Тийм Ээ! — поддержали его такие же, подвыпившие, сподвижники, встав.