Гарнизон

У каморки было только два достоинства, но они перевешивали все недостатки — стальная клетка находилась в геометрическом центре анклава, и к ней легко подводились все коммуникации связи, через отверстия, выплавленные мельтами прямо в стенах. Разноцветные провода змеились в глубоких выемках на полу и уходили в распределительный блок, который в свою очередь был подключен к сервитору связи. Старый надежный киборг серьезно пострадал в ходе бурных событий месячной давности — останки его бывшей человеческой сущности атрофировались, голосовое управление не действовало, как и многие специализированные функции, включая сложное ступенчатое кодирование и обратную дешифровку. Но остатков действующей мозговой ткани еще хватало на поддержание основных задач. И арбитр надеялся, что верный механизм прослужит еще какое‑то время. Без него станет намного сложнее.

— Что с водой? — спросил Владимир.

Инженер, ожидавший традиционного вопроса, сел на цельнопластиковый стул, обшарпанный и поцарапанный, знававший лучшие времена в качестве подставки для коммуникатора. И ответил:

— Все то же. Поисковые партии в два — три человека прочесывают жилые массивы… ну, те, до которых еще можно добраться. Это дает нам до центнера воды в сутки. Но все уходит на технические нужды и госпиталь. Сегодня я послал трех человек в дальний отвод пожарной системы, думали, может там сольем что‑то.

Инженер умолк и выразительно пожал плечами.

— Сколько вернулось? — мрачно уточнил Боргар.

— Один. Теперь в карантине. Весь в крови, не своей, но все же…

Владимир понимающе кивнул и заметил:

— Что ж, будем надеяться, вера его достаточно крепка.

Арбитр и инженер замолчали. Первый думал, не забыл ли он о чем‑либо, какой еще вопрос или вопросы стоит задать. Второй терпеливо ждал.

"Север" изнывал от дефицита воды. После спасительной диверсии планетарного комиссара системы пожаротушения сработали идеально, практически без помощи людей. Автоматика и скудные, но исполнительные мозги сервиторов изолировали страшный пожар, начавшийся после подрыва резервных танков, и не позволили яростному огню сожрать весь Черный Город. Но для этого пришлось использовать почти все водохранилища дистриктов, перекачивая тысячи тонн жидкости в колонны розлива и каскадные трубы распылителей.

Воды оставалось много в танках, расположенных по периметру Танбранда и на заводах, окаймлявших Черный Город сплошным индустриальным барьером. Но для того, чтобы ее добыть, нужно было покидать анклав и выходить из относительно безопасного убежища…

Когда счет погибших экспедиционеров перевалил за сотню, отчаявшийся Инженер — археолог попробовал слать партии в другом направлении — не вниз, а на верхние ярусы, чтобы собирать снег и лед. Поначалу все складывалось удачно, удалось даже пробить колодец через три уровня и найти укромный угол на стыке трех 'крыш' разных дистриктов, про который служба верхней очистки, похоже, забыла. Предприятие обещало несколько тонн льда и временное решение проблемы водного дефицита.

Однако надежды оказались преждевременны — лед был не просто грязным, он был фактически концентрированным замороженным ядом, результатом промышленных осадков. Отфильтровать получавшуюся жижу оказалось невозможно, несмотря на все усилия химиков. А затем колодец нашли. Как оказалось, враг облюбовал не только нижние уровни… И только опыт Боргара, заранее приказавшего заминировать сбросовую шахту, спас весь анклав.

— Нужно установить сообщение с Бентом… — сказал Боргар. Звучало это примерно, как 'надо каждый день молиться и возносить хвалу Богу — Императору человечества', то есть истиной, не требующей дополнительного проговаривания.

— Надо организовать прямую транспортную коммуникацию. У него есть вода и осталось несколько полицейских частей в подчинении. Но нет электричества — едва хватает для освещения, уже есть случаи обморожения. Поодиночке мы пропадем…

— У меня больше нет людей, — отозвался инженер.

— Я приказал Дживс, она пошлет человека, — вымолвил Владимир.

— Человека?.. — повторил инженер.

— Да, человека, — повторил Сименсен. — Больше некого. У меня от силы пятьсот бойцов на три тысячи беженцев. И большая часть из них — городские ополченцы.

— Это много, — заметил инженер.

— Это очень мало, учитывая, сколько дыр и проходов приходится перекрывать. Плюс отдых — никто не может нести дозор беспрерывно. Плюс вылазки для ремонта. Две недели назад я мог посылать партии по десять солдат. Неделю назад — по три. Сейчас в разведку уходят поодиночке. Если не удастся пробить дорогу к Бенту — мы погибнем.

— Я пойду, — произнес после долгой паузы инженер — археолог. — Посмотрю по картам и старым записям, может быть где‑то есть еще вода…

— Идите, — негромко согласился Боргар.

После того, как инженер вышел, арбитр какое‑то время сидел молча, откинувшись на тонкую спинку решетчатого стула и сильно откинув голову назад. Ему казалось, что в таком положении шея немного расслабляется, и кровь отливает головы. Теперь боль, доселе гнездившаяся в теле, постепенно заползала под череп — потихоньку, отдельными щупальцами пробной разведки.