Гарнизон

Перед тем, как началась агония, Холанн смог набраться смелость и прийти к человеку, которого убил своим приказом. Они говорили недолго, через интерком, разделенные бронестеклом герметичного бокса. Точнее говорил Фаций, а Холанн чувствовал, как с каждым словом умирающего мертвеет его собственная душа.

"Я прощаю тебя. И благословляю словом и силой Бога — Императора. Может быть Он окажется милосерден, и расплата не окажется чрезмерно высокой. Но я не прощаю еретика Тамаса. Пусть мое проклятие падет на его голову."

— Господин комендант…

Холанн не сразу понял, что кто‑то осмелился обратиться к нему.

— Господин комендант…

— Что? — непонимающе вопросил Уве. Собеседник странно расплывался перед глазами, словно пятно несфокусированного света.

— Там… вас… это…

Кажется, это был Сэм Акерман… Мальчишка из беженцев. Или нет?

— Там приземлился геликоптер… — бормотал юноша, отчаянно дрожа и пряча взгляд. — Персона какая‑то.

— Персона? — пустым, безжизненным голосом спросил Уве.

— Персоны, то есть, — окончательно стушевался Акерман или не Акерман. — Большие такие, хотят с главным говорить… Ну, то есть с вами…

Как выяснилось, "большие" относилось не к размерам, а к положению. Волт действительно посетили весьма значимые персоны из самого Адальнорда. Вернее, одна персона, к коей прилагались члены семьи и охранник.

Как быстро рассказал по пути Акерман, сначала воздушный экипаж вознамерился сесть прямо у главной антенны, но после предупреждающего выстрела из лазканона приземлился чуть поодаль, на выдающемся за охраняемый периметр участке взлетной полосы. Недалеко от бронетехники, которую с мученическим видом скоблили штрафники — утром комиссар предложил им простой выбор — гауптвахта в виде добровольческих работ или немедленный расстрел.

Охрана уже открыла проход в колючей вязанке, держа под прицелом и геликоптер, все еще дышащий жаром двигателя, и прибывших гостей. В первое мгновение Уве показалось, что он увидел Координатора отчетности сектора. Того самого, что отправил счетовода в экспедицию на Базу номер тринадцать. Но при более пристальном взгляде комендант убедился, что ошибся. Прибывший был просто очень похож на координатора, словно брат — близнец — такой же дородный толстяк с заплывшими глазками и пухлыми пальцами. Рядом стояла некая дама — надо полагать, супруга — габаритами немногим уступавшая отцу семейства. Двое детей неопределенного возраста. Учитывая доступ к разнообразным геронтологическим микстурам им могло быть и в районе двадцати, и все сорок лет. А вот слуга, он же телохранитель и пилот, разительно отличался от пассажиров. Собранный, подтянутый, в зеленоватой ливрее, измятой и забрызганной кровью. На взгляд Уве, кровь была относительно свежая, и это наводило на определенные мысли относительно путей, которыми беженцы добыли геликоптер.

Ветер нес северный холод, скрипел тончайшим ледком на подмерзших волосах Уве. Холанн машинально провел рукой по голове и услышал краем уха возбужденное перешептывание солдат.

— Смотрите… это он… глядите… весь поседел!..

Загудела тепловая пушка, обдувая гостей с приличного расстояния. Толстяк нервно ходил, потирая пальцы, и явно мерз. Семья вообще оказалась очень плохо экипирована для бегства. Ни комбинезонов, ни вообще какой‑либо теплой одежды, только просторные хламиды — пижонские пародии на нормальные меховые шубы. Зато обилие каких‑то висюлек, побрякушек, перстней…

Холанн глубоко вдохнул и шагнул за черту, отделяющую уже более — менее привычный мирок Волта от опасного и зловещего Ахерона. Несколько мелких снежных смерчей — не выше колена — заплясали вокруг, увиваясь вокруг ног. Шорох ветра и гудение пушки отнесли в сторону первые слова.

— Кто ты такой! — брюзгливо, злобно — пискляво повторил толстяк. Хотя нет… прозвучало это отнюдь не как вопрос. Скорее, как попытку сразу поставить на место мелкую сошку. Ранее Холанн был бы оскорблен и унижен, но сейчас ощутил только что‑то вроде брезгливого и очень слабого любопытства. Голова коменданта была занята совсем иными думами…

— Назови себя по форме! — возопил толстый, а тетка в дорогих мехах забормотала что‑то про совсем охамевшую челядь, забывшую свое место.

— Я Уве Холанн, комендант базы, — негромко произнес Уве. — А кто вы?

Голос его чуть дрожал — похоже, счетовод простудился, дыша полной грудью. Но прибывшие истолковали это по — своему. Подзуживаемый супругой, что призывала "показать этому его место", толстяк окончательно утвердился в осознании своей божественности. Он не обратил внимание ни на странный блеск в расширенных зрачках Уве, ни на мертвенную бледность лица.

— Я из администрации губернатора Теркильсена! — с напыщенной важностью провозгласил жирный, растопырив пальцы так, словно намеревался нанизать на каждый еще по перстню. — И мое имя тебе без надобности, мелкий служка! Я прибыл из самого Адальнорда!

— Это… интересно, — заметил Холанн, и администратор замер с открытым ртом на середине фразы.

— Что в Адальнорде? — поинтересовался Уве.