Гарибальди

Примеру Милана последовала Венеция. Уже 17 марта, после получения известий о революции в Вене, толпы народа направились к тюрьме и силой освободили заключенных в ней Манина и Томазео. Вместе с ними были освобождены и другие видные республиканцы. 22 марта предводительствуемые Манином массы захватили арсенал, убив австрийского коменданта Мариновича. Вооруженные рабочие арсенала под предводительством Манина вышли на площадь, провозглашая Венецианскую республику. В это время австрийские войска, узнав об отступлении Радецкого от Милана, покинули Венецию. 23 марта Венеция сделалась республикой во главе с Манином, избранным президентом. Отступая, австрийцы творили невероятные жестокости. Вот что пишет очевидец: «Было найдено восемь детей, из которых одни были убиты ударом о стену, другие брошены на землю и раздавлены ногами. Двоих нашли пригвожденными к ящику; двое были облиты скипидаром и сожжены; один ребенок, проткнутый штыком, был пригвожден к дереву и корчился в агонии на глазах своей матери… Несколько человек было сожжено в извести, заживо погребено в водосточных трубах и колодцах. Других сжигали, предварительно обмазав смолою…»

Крестьяне, раньше избегавшие принимать участие в событиях, теперь в некоторых местах становились на сторону восстания. Жители города Комо 18 марта провозгласили республику, овладели хлебом, предназначенным для австрийских войск, захватили пороховой склад в Сено, а 20 марта атаковали австрийцев в их казармах. Город Лекко последовал примеру Комо, и его отряды присоединились к отрядам повстанцев.

Известие о миланской победе воспламенило всю Италию. Повсюду звучал клич: «К Милану, к Милану! На помощь нашим братьям!»

Пламя итальянского национально-освободительного движения разгоралось. Две тысячи человек болонской гражданской гвардии, тысяча триста волонтеров Ливорно, студенты и гражданские гвардейцы Пизы, Генуи и Флоренции и десять тысяч римлян выступили на север, предварительно уничтожив герб на здании австрийского посольства. Семь тысяч тосканцев подошли к По, а неаполитанцы прислали «депутатов со штыками», сообщивших, что ими завоевана конституция, что в скором времени на север будет послан сильный отряд.

Колебавшийся до самой последней минуты Карл Альберт сообразил, наконец, что к нему повернулось «колесо фортуны»: роль «освободителя Италии» можно использовать с выгодой. Он принял делегацию миланцев и из королевской лоджии показался народу. Подогреваемая «альбертистами» толпа приветствовала его как «освободителя Италии». 24 марта 1848 года на стенах Турина было расклеено воззвание Карла Альберта к «народам Ломбардии и Венеции». В торжественной форме он обещал им «помощь, которую брат вправе ожидать от брата, друг от своего друга». Карл Альберт извещал, что его войска движутся из Пьемонта в Ломбардию и Венецию с «гербом Савойи на трехцветном знамени Италии».

Через три дня после изгнания австрийцев из Милана Карл Альберт перешел с войском Тичино. Спустя шестнадцать дней произошло первое сражение между пьемонтцами и австрийцами.

Всего этого Гарибальди, находившийся в Монтевидео, еще не знал, но известия о январских событиях 1848 года уже дошли до него. Он метался, как лев, запертый в клетке, и с беспокойством повторял: «Боюсь, что мы прибудем в Италию последними, когда все уже будет кончено!»

Он прилагал все усилия, чтобы достать денег на организацию экспедиции на родину.

Отправив еще в декабре 1847 года Аниту с детьми в Италию, он продолжал энергично готовиться к отъезду. Среди итальянцев, живущих в Южной Америке, был открыт сбор денег на экспедицию в Италию под командой Гарибальди. Один из эмигрантов, Стефано Антонини, подписался на тридцать тысяч лир. Была зафрахтована и снабжена всем необходимым бригантина «Бифронте», получившая название «Сперанца» («Надежда»). Уругвайскому правительству пришлось примириться с потерей таких ценных людей, как Гарибальди и его легионеры. Правительство оказало экспедиции необходимую помощь: бригантину снабдили пушками, оружием и боеприпасами. Первым выехал в Европу, по поручению Гарибальди, Джакомо Медичи — молодой энергичный революционер, горячо веривший в успех освободительного движения в Италии. С невольной завистью глядели собравшиеся на пристани товарищи на стройную фигуру улыбавшегося Джакомо, который стоял на палубе отплывающего иностранного корабля. «Счастливец, — думали они, — он первым увидит Италию, первым ступит на ее благодатную почву и услышит итальянскую речь!»

Медичи должен был в Лондоне увидеться с Мадзини; затем, добравшись до Италии, объехать Пьемонт и Тоскану, распространяя революционные идеи и призывая народ к восстанию. Дальнейшей задачей Медичи являлась подготовка тайных складов оружия и боеприпасов. Выполнив все это, он должен был терпеливо дожидаться прибытия бригантины «Сперанца» в одном из пунктов тосканского побережья между Пиомбино и Виареджио.

Гарибальди не имел ни малейшего представления о том, какая встреча ожидает его в Италии.