Гарибальди

Весть об аресте национального героя, народного трибуна, которому Италия была стольким обязана, мгновенно облетела и другие города. Граждане Кьявари обратились к правительству с письменным протестом. Уже на следующий день после прибытия Гарибальди в Геную в парламенте произносились возмущенные речи. Старик депутат Баралис в яркой речи рассказал о подвигах и переживаниях великого защитника Рима. По окончании рассказа в палате воцарилось напряженное молчание, во время которого все взоры были устремлены на министра Пинелли. Побледнев и смутившись, Пинелли сослался в свое оправдание на § 35 гражданского кодекса, по которому всякий подданный, поступивший без разрешения государя на военную службу другой страны, лишается праз гражданства. Следовательно, утверждал министр, Гарибальди, став генералом Римской республики, этим самым потерял права пьемонтского гражданства. Это заявление вызвало бурю негодования и протестов, особенно после того, как Пинелли добавил, что правительство «считает неразумным разрешить генералу Гарибальди пребывание в стране». Выступившие затем члены парламента вскрыли все лицемерие и низость такого отношения к великому патриоту и борцу за национальную свободу.

Была принята резолюция: «Палата заявляет, что арест генерала Гарибальди и предстоящее изгнание его из пределов Пьемонта является попранием священных прав, оскорблением национальных чувств и итальянской славы, — и переходит к порядку дня».

Пьемонтское правительство хотело любой ценой избавиться от «красного дьявола». Существует версия (Массимо д'Азелио), что Гарибальди была обещана субсидия в триста лир ежемесячно с условием, что он поселится в Тунисе, и что Гарибальди якобы принял ее — не для себя, а для матери… Биограф Гарибальди Джесси Марио называет эту версию лживой и вздорной, так как материальное положение самого Гарибальди и его семьи во все время изгнания оставалось чрезвычайно тяжелым. Уезжая, он даже просил друзей и сыновей продать его ценную шпагу работы флорентинца Бартолини.

Пачеко-и-Обес, чрезвычайный посол Уругвайской республики, потребовал было освобождения Гарибальди, как генерала этой республики. Но Гарибальди не хотел уезжать в Америку, он надеялся еще принять участие в борьбе за освобождение Италии. В конце концов Гарибальди вынуждены были освободить, но обязали добровольно уехать в изгнание. Утром 15 сентября 1849 года его увезли в Ниццу под охраной переодетых карабинеров. Толпы ниццардцев восторженно встретили своего героя, своего «Пеппино»: мужчины/женщины и дети, родственники, друзья, военные — все обнимали его, целовали, каждый старался проявить к нему как можно больше внимания и ласки.

Но Гарибальди пришлось очень скоро расстаться с матерью, детьми и друзьями. 16 сентября на корабле «Сан Микеле» он уехал в Геную, а затем, пересев на судно «Триполи», отправился в изгнание — в Тунис.

В сущности, в Италии ему теперь делать было нечего. 22 августа пала последняя республика — Венецианская. Север и центр Италии снова находились в руках австрийцев. Всюду торжествовала реакция. В воззвании, выпущенном 20 ноября, новый пьемонтский король Виктор Эммануил доводил до сведения своих подданных, что он подписал «почетный и не разорительный» договор с Австрией и распустил пьемонтский парламент, «отказавшийся дать на это свое безусловное согласие»..

Так окончилась в Италии революция 1848–1849 годов. Революция эта не принесла объединения Италии и не уничтожила внутреннего и внешнего феодально-монархического гнета, тяготевшего над раздробленной и измученной страной. Основной причиной этого являлось недостаточное развитие городского пролетариата и слабое участие в национально-освободительной борьбе обнищавшего, разоренного крестьянства. Единственная в Италии демократическая партия республиканцев-мадзинистов не сумела вовлечь эти основные массы населения в движение и совершала ошибку за ошибкой, находясь в плену иллюзии, что объединение Италии может совершиться под руководством таких «народолюбцев», как папа римский или пьемонтский король. С другой стороны, умеренная либеральная буржуазия, боявшаяся народной революции как огня, не останавливалась ни перед каким обманом и предательством, чтобы удержать руководство движением в своих руках и оттеснить на задний план республиканские низы. Этим либералы помогали таким «деятелям», как король Карл Альберт, спекулировать национально-освободительной борьбой в Италии на мировой бирже и каждый раз извлекать из подъема народного движения выгоду для своих корыстных династических целей.