в свои козыри,
в четыре карты,
в большой шлем,
в триумф,
в пикардийку,
в сто,
в несчастную,
в плутни,
в
в тридцать одно,
в триста,
в несчастного,
в перевернутую карту,
в недовольного,
в ландскнехта,
в кукушку,
в
в марьяж,
в две карты,
в тарок,
в
в глик,
в онеры,
в мурр,
в шахматы,
в лису,
в фишки,
в коровы,
в белую дамку,
в шашки,
в бабу,
в
в ножик,
в ключи,
в чет и нечет,
в решетку,
в камушки,
в шары,
в башмак,
в сову,
в зайчонка,
в тирлитантэн,
в
в сороку,
в
в бычка,
в совушку-сову,
в
в
в
в
в
в
в жмурки,
в дичка,
в догонялки,
в
в три кости,
в ник-нок,
в триктрак,
в марсельские фиги,
в
в
в
в
в прятки,
в судью живого и
судью мертвого,
в
в перепелов,
в щипки,
в грушу,
в пимпомпэ,
в триори,
в круг,
в свинью,
в
в кубики,
в палочки,
в кружок,
в
в
в кегли,
в вертуна,
в колачик,
в
в Анженар,
в шарик,
в волан,
в
в
в палочку,
в булавку,
в хорька,
в бабки,
в замок,
в лунки,
в кожаный мяч,
в пятнашки,
в
в
в развилину дуба,
в чехарду,
в волчью стаю,
в
в
в качели,
в тринадцатого,
в березку,
в муху,
в
в мнения,
в девять рук,
в шапифу,
в мосты,
в Колен бриде,
в ворона,
в кокантен,
в Колен майяр,
в мирлимофль,
в сыщика,
в жабу,
в костыль,
в бильбоке,
в ремесла,
в булавочки,
в косточки,
в буку,
в щелчки,
в решето,
в
в обжору,
в мельницу,
в
в прыжки,
в
в храпуна,
в волчок,
в монаха,
в волка,
в челнок,
в
в соленый зад,
в голубка,
в
в
в фигу,
в пахаря,
в филина,
в
в мертвого зверя,
в
в дохлого поросенка,
в
в пикандо,
в ворона,
в жаворонков,
в журавля.
Вволю наигравшись, просеяв, провеяв и проведя свое время сквозь решето, Гаргантюа почитал за нужное немножко выпить, – не больше одиннадцати кувшинов зараз, – а потом сейчас же вытянуться на доброй скамейке или же на доброй мягкой постели да часика два поспать сном праведника.
Пробудившись, он некоторое время протирал глаза. Тут ему приносили холодного вина; пил он его с особым смаком.
Понократ пытался внушить ему, что пить прямо со сна вредно для здоровья.
– Но ведь так жили святые отцы, – возражал Гаргантюа. – Тем более сон у меня от природы какой-то соленый: во сне я словно все время ем ветчину.
Затем он нехотя принимался за уроки и прежде всего – за молитвы; запасшись четками, чтобы все было чин чином, он садился на старого мула, служившего уже девяти королям, и, бормоча себе под нос и покачивая головой, отправлялся вынуть из западни кролика.
По возвращении он заходил на кухню узнать, что жарится на вертеле.
И ужинал он, – скажу вам по чистой совести, – отлично и часто приглашал к себе кое-кого из своих соседей, любителей выпить; и он от них не отставал, а они ему рассказывали небывальщины, и старые и новые. Домочадцами его были, между прочим, сеньоры дю Фу[149], де Гурвиль, де Гриньо и де Мариньи.