Гаремы. Все зло от баб?

Все-таки, видимо, в старости действительно есть мудрость. Тут стариков практически не было, и оба старика, которых я встретил, имели крайне высокое социальное значение в обществе. И оба видели во мне то, чего другие не замечали. Хотя оба в один голос твердил про опасность. По мне так опасность пока что угрожала только мне одному и никому больше. Все-таки, это была та самая проблема непонимания старшего поколения младшим и наоборот. В этом мире такой проблемы практически не существует, так как тридцать лет тут, похоже, уже глубокая старость и очень мало людей доживает хотя бы до сорока, чтобы конфликт отцов и детей тут был таким же, как у нас. Да и само понятие отцовства тут размыто, как таковое.

Опять захрипели трубы. Этот странный звук, который разбудил меня утром. Звук из детства, когда я дул отчаянно в трубу от пылесоса, только труба тут была побольше, как и легкие того, кто сейчас дул в эти трубы. Было слышно достаточно далеко. С казармы народ пошел на арену, и я пошел со всеми. Арена была разделена на три зоны, в каждой из которых шли соревнования. Зрители сидели согласно своим интересам и могли перемещаться по рядам. Практически на каждой трибуне была доска с ларьком, назначение которой я понял практически сразу. Тотализатор! Вот еще один из главных двигателей спортивных турниров. Тут был шанс выиграть денег даже на золотой ярлык, и наверняка кто-то выигрывал! Хотя, мне кажется, что в тотализаторе всегда и везде выигрывает устроитель тотализатора, а все остальные обязательно проигрывают. Мой отряд зашел в нишу с правой части арены, напротив, с другой стороны арены была ниша, где готовились Груши. Мы как команда хозяина начинали действие. Всего планировалось двенадцать состязаний в нашей команде столько же в команде противника. В общем-то, правила предельно просты, согласно жребию, мы выходили друг против друга, вступали в схватку и уходили. В схватке также можно было выиграть по очкам, или нанеся противнику смертельное ранение, или если вывести его из игры повергнув в бессознательное состояние. Мой выход был снова третьим. Первыми шли Хумас и Хибарт, потом я, а потом все остальные. Против Хумаса шел тот самый молодой парень, который попался мне на тренировке. Шансов у него против громилы Хумаса было немного, но поединок обещал быть интересным. Хумас, здоровенный мужик, был достаточно медлительным, но опытным соперником. Шансов победить у Груши не было ни единого, а шанс выжить зависел только от милосердия Хумаса и фортуны. Стиль боя крестьянина не изменился, он также уверено поднял меч, выставил вперед щит и, как слон, попер на Хумаса. Хумас, в свою очередь, решил не сразу выводить из строя противника, а поиграть на публику. Он вдарил, что было сил своим щитом, по щиту противника, и сбил того с ног. Тот, ошарашенный, но не поверженный таким ударом, быстро вскочил на ноги и опять встал в стойку и двинулся на Хумаса все с той же уверенностью. Трибуны ревели в восторге и около щитков тотализаторов пошло активное движение. В этот раз Хумас продолжил игру и встретил противника в стойке, грозно двигая щитом. Груша, понимая, что удар по щиту может сбить с ног, уже стал осторожней и пошел по кругу.

– Молодец парень, быстро учится, – сказал Хилт, который был тут на краю арены, около нашей ниши. – Если выживет, возьму его в команду, к следующему турниру нормальный боец будет.

Хумас тоже понял, что долго учить противника ему не с руки, и он решил прекратить этот спектакль. Он сделал ложный выпад, на который крестьянин попался, как и планировалось, и взмахнул мечом, чтобы отбить этот удар. После чего Хумас резко вскинул щит и выбил им меч из руки парня, а затем плашмя ударил мечом по уху. Все-таки, Хумас был милосерден, парень повалился без сознания, но был жив и невредим. Легкое сотрясение мозга и синее ухо, вот и все его потери. Трибуны опять взревели восторженным воем, и у щитков снова возникло движение. Как я понял, ставки были на то, сколько подходов выдержит «Груша». На победу его никто не ставил.