Гарантирую жизнь. Ведич

Терминатор не выдержал тихого сидения в засаде, а может быть, посчитал своё вмешательство необходимым и открыл огонь. Сначала из снайперской винтовки, затем, увидев скопление десантников над оврагом, выстрелил из ПЗРК. Он остановил пятерых, но остальные открыли по нему ураганный огонь, и бывший старлей, прошедший с Тарасовым огни и воды множества спецопераций, погиб, выполняя последнее задание командира.

Эта смерть привела Тарасова в такую ярость, что он буквально смёл со склона холма отделение «Стикса» в количестве пяти человек. А когда десант потерял ещё четверых на других направлениях атаки, командир взвода отдал приказ отступать.

Десантники поползли назад, продолжая терять товарищей. Душами их овладел страх. Они ещё никогда не встречали столь грозного и неуловимого противника, использующего какие-то колдовские приёмы.

Тарасов постучал по усику рации.

– Живой, – отозвался Хмель.

– Дышу, – прилетел тихий ответ Булавина.

– Надо найти того, кто ими управляет. Сейчас он догадается, что нас мало, и пойдёт «плугом».

– Терминатор погиб, – сказал Дмитрий.

– Знаю. Соображения?

– Весь курган мы контролировать не сможем.

– Ползите ко мне.

Через две минуты Витязи собрались во рву, под защитой вывороченного из земли комля упавшего дерева.

– Они перестраивают порядки, – шепнул Булавин; щеку ему пересекала царапина, пропаханная пулей. – Сейчас полезут.

– Попытайтесь отвлечь их на какое-то время, а я попробую обезвредить оператора.

– Кто это может быть?

– Не знаю, может, сам Гвоздецкий.

– Скажи ему всё, что мы о нём думаем.

– Скажу.

Послышалась нарастающая стрельба. «Стикс» пошёл в очередную атаку.

Тарасов оказался прав.

Командир десанта понял бесперспективность распыления сил и собрал группу в один кулак. Десант шёл «плугом». Мало того, он избрал именно то направление для штурма, которое вело к подземным пустотам внутри кургана, к усыпальнице Спасительницы. Возможно, ему было известно о могиле.

Хмель и Булавин исчезли, растворились в лесу по обе стороны «плуга» атаки.

Глеб поднялся на склон холма и подключил сознание к лесным великанам – соснам и елям, обозревающим окрестности с вечным философским терпением.

Он увидел зыбкие зеленоватые пятна – десантников – в тёмно-коричневой «медвежьей шкуре» леса, заметил летящих вдали «крокодилов» – это были вертолёты – и даже засёк стремительно тающие голубоватые «сквозняки», обозначающие движущихся Витязей. Затем картина всего движения сложилась в определённую геометрическую сеть, и Тарасов понял, где находится командир десанта.

Времени на оценку местности и вариантов схватки не было, поэтому он просто перелетел в определённую точку пространства в режиме легкоступа.

Командира десантгруппы, расположившегося на вершине лысого бугра, за грудой валунов, оставшихся со времён ледника, охраняли двое спецназовцев. Сам он сидел на камне и следил за экраном арминга, по которому на фоне карты местности передвигались зелёные светлячки подчинённых. Рядом стояла тренога лазерного излучателя, направленного в сторону холма с могилой Спасительницы. Излучатель освещал поле боя, а компьютер подсказывал путь и способы достижения цели.

Тарасов вышел из легкоступа в двух метрах от динамического «штаба», руководящего десантом. Выстрелил в лазерную трубу, в арминг, уложил бойца слева – пулей в голову, второго достал ударом в плечо, сломав десантнику руку.

Командир группы вскочил.

Тарасов узнал его: это и в самом деле был Кирилл Наумович Гвоздецкий, бывший командир ЧК – Чрезвычайной Комиссии, перешедший на службу дьяволу. То есть – Синклиту чёрных магов. Официально же он командовал антитеррористическим подразделением ФСБ «Стикс», что давало его хозяевам неоспоримые преимущества при решении множества задач специфического свойства.

Секунда тишины истекла.

Гвоздецкий не узнал бывшего подчинённого, да и не стал бы разбираться в его политической ориентации. Он сразу открыл огонь из автомата, увидев перед собой зыбкое, слабо светящееся в инфракрасном диапазоне, «привидение».

Тарасов не двинулся с места, усилием воли приобретая состояние веры – в свои силы, в мудрость Природы, в справедливость Законов Творца. И пули из автомата прошли сквозь тело как сквозь пустое пространство, сквозь воздух, не причинив ему никакого вреда. Последние две пули он просто поймал рукой – как мух на лету, небрежно бросил в траву.

Затвор автомата клацнул: кончились патроны.

Гвоздецкий мгновенным движением вынул пустой магазин, вставил новый. Поднял ствол автомата.

Но Тарасова перед ним уже не было.

Гвоздецкий вдруг почувствовал, что взлетает в воздух!

Ощущение рывка пришло позже. Хрустнула шея. И он перестал что-либо чувствовать вообще. На землю бывший полковник спецназа упал уже мёртвым.

Тарасов остановился – живой смерч, движущийся в ином временном потоке, прислушался к стрельбе у холма и метнулся туда, исчезая, как настоящий призрак.

Только после этого оставшийся в живых телохранитель Гвоздецкого сообразил, что охранять ему больше некого.