Гаран вечный

— И не забывай, что мы все в долгу перед Джереми. — Джин присела на колени рядом со стулом, теперь ее загорелые руки легли поверх грубоватых, искривленных артритом, крепко сжатых лежавших на коленях пальцев миссис Клэпп. — Он всегда знает, когда «люди» находятся вблизи нас, и сообщает нам об этом. И ты, и Джереми… мы не сможем обойтись без вас, и мы тоже никуда не пойдем!

— Это будет неправильно. — Миссис Клэпп твердо выдержала ее взгляд. — Но если я скажу вам «нет», вы тут же попытаетесь нести меня. Ведь я же не могу допустить, чтобы вы посадили меня в корзину и несли. — Она слабо улыбнулась. — И, скажу вам, придется тащить достаточно тяжелую ношу, так что я сразу предупреждаю тех, кто подумывает так сделать.

— Ты пойдешь на своих ногах вместе со всеми нами, — заверил ее Хедлет. — Я предвижу, что в этом путешествии нам больше придется красться тайком и прятаться, чем идти быстрым шагом. Разве не так, Сэм?

— Вы очень правильно все сказали, святой отец. Из-за этих летающих дьяволов, из-за близости города и всего остального. Мы выйдем через подземный ход, а затем пойдем отдаленным маршрутом, как обычно делал Джес Хаггис.

— Мы не браконьеры, Сэм, и мы не игроки в ночные прятки, — заметила миссис Клэпп. — Я ни одной минуты не верила в это, Сэм. Что касается меня, то я предпочитаю хорошую удобную кухню, чем все это бродяжничество.

— Итак, мы ждем и отдыхаем. — Теперь викарий заговорил оживленнее. — И отправляемся с темнотой.

— Кажется, это самое лучшее решение, — согласился Строуд.

Но если другие могли отдыхать, то Ник пришел к заключению, что день тянется слишком долго. В комнате стало светлее, но еще и душно, потому что небольшие отверстия, проделанные под самыми карнизами, пропускавшие свет, не давали достаточно воздуха. Дверь в комнату с зарешеченным окном была открыта, и он мог видеть пыльный пол, залитый солнечными лучами.

Все вновь заняли свои «постели», и он подумал, что некоторые, возможно, и спят, но почему-то был уверен, что пилот, чья куча листьев была рядом с Ником, не входит в их число. Крокер беспокойно повернулся, и Нику даже послышалось его неразборчивое ворчание. Но, разумеется, эти слова не были обращены к американцу, а последний не решился нарушить молчание между ними.

Рита… невеста Крокера, которая приняла то, что предложил Герольд, перестала быть человеческим существом. Ник никак не мог забыть того зрелища, когда рука Линды прошла сквозь другую, протянутую руку. Иллюзия — но если это так, то ее создал тот, кто очень хорошо знал Риту. И почему, спрашивается, иллюзия должна была плакать? Означало ли это, что Ник фактически передал сюда сообщение об этом?

У него разболелась голова, духота комнаты была невыносимой. Стараясь не шуметь, он встал, прошел в другую комнату, к окну, защищенному лишь одной решеткой. Здесь был легкий ветерок, наполнивший наконец-то его легкие свежим воздухом.

Со своего места он не мог видеть ни леса, ни входа в дом. Лес был на востоке, а перед ним юг.

Первое, что он заметил, — мерцающий цвет. Затем эта цветная радуга начала «твердеть» — это единственное подходящее слово, которое смог подобрать Ник для описания протекавшего перед ним процесса. И вот все сформировалось полностью… в трех измерениях… он даже мог разглядеть яркие детали.

Там, снаружи, стоял человек, его ищущий взгляд устремлен к дому. Каким-то чудом Ник сообразил, что этот незнакомец точно знает, где именно стоит Ник, даже если тень от окна и могла скрывать его. Наискосок от стены прогуливалось белое животное. Его ноги, стройные и тонкие, заканчивались лапами вместо копыт… но на этот раз они полностью опирались о землю, а не зависали в дюйме над ее поверхностью.

Жесткий материал, из которого был сшит плащ Герольда, поделен на четыре богато расшитых узором секции. Ник лишь мог предположить, откуда англичане взяли имя для этого «иноземца». Его плащ имел полное сходство с точно также разделенным на части гербом.

Герольд и его лошадь интересовались домом. Ник подумал, а не объявить ли тревогу? Но поскольку он продолжал колебаться, то вскоре увидел, что Герольд вскочил в седло.

Его «конь» подпрыгнул вверх и парил там, будто у него выросли крылья. И хотя Ник теперь и подошел близко к решетке, он мог наблюдать эту пару всего одну-две секунды. И все время, пока он мог видеть их, конь постоянно поднимался вверх.

ГЛАВА 8

— Что там, мой мальчик?

Ник вздрогнул. Он был так увлечен «отбытием» Герольда, что не заметил, как сзади подошел викарий.

— Там только что был Герольд. Затем он вскочил в седло, и его лошадь пролетела над домом. — Восхищение верховой лошадью, которая могла подниматься в прозрачном воздухе, продолжало изумлять его.