Гаран вечный

— Я рассказал только то, что видел… чувствовал… — Рамсей поднес руку к щеке, на которой обжигающее пламя оставило не рубец, а воспоминание. — Если бы моим намерением было вторгнуться в Лом, я бы дал Очаллу нужные ему пять дней…

— Чего ты хочешь от нас? — воскликнула Текла.

— Чего всегда хотел — вернуться к себе.

— Но мы… Мелколф не может дать тебе это! — Текла раскраснелась, спина ее выпрямилась, она смотрела на него как на угрозу, которую не должна признавать открыто.

— Да, — согласился Рамсей. — Поэтому — перед нами проблема. Я теперь Каскар и не могу вернуться. А кто такой Каскар?

— Ты играешь словами! — Императрица открыто проявила гнев. — Девушка права — чего ты хочешь от нас?

— Еще не знаю — пока, — ответил Рамсей. — Но предупреждаю: больше я в ваши игры не играю. И в игры Очалла тоже, — добавил он, поколебавшись секунду. — Он обладает непонятной мне властью, вам лучше в это поверить. Он намерен захватить власть в Уладе — любым путем, это вы тоже знаете…

— Ты явился сюда с ним… — начала императрица.

— Я взял его с собой, потому что так легче за ним следить. Оставь я его в Видине… Вы хотели бы, чтобы на вас обрушились туман и пламя?

Впервые в разговор вмешался Оситес.

— Рыцарь слов… — медленно сказал он. — И что тебе снилось?

— Ничего — пока.

— Эдайс… — Произнеся это имя, Текла помолчала и продолжила с большей уверенностью: — Она великий чтец…

— Не успокаивайся этим! — выпалила императрица. Она бросила на шамана враждебный взгляд. — Мне кажется, преподобный, что дело Улада не нашло в тебе истинного сторонника. Похоже, мы были слепы. Нами управляли, как Очалл управлял Каскаром, и привели к этой ситуации по какому-то решению Просвещенных, которое не принесет нам ничего хорошего! Слепы! Слепы! — Она рукой прикрыла глаза. — Я стара, слепа и бесполезна! И Улад погибнет, потому что я не справилась.

— Нет! — Текла схватила другую руку императрицы. — Не думай так! — Она посмотрела на Оситеса. — Преподобный, скажи, что это неправда. Вы… все вы… не можете быть такими жестокими!

— Улад не погибнет. — Шаман произнес эти три слова медленно, словно не утверждение, а обещание.

— Еще одно предсказание? — Бертал отошел от стены, губы его кривились в усмешке. — Прекрасно. Пусть этот… этот чужестранец ответит мне лезвием на лезвие, и тогда у нас будет уверенность! — Ненависть его была горяча, как и хвастовство.

— Предсказание… — Оситес говорил размеренно… — указывает только на вероятный исход, который может быть изменен выбором тех, кто с ним связан. Вы все это знаете. — Он помолчал, словно выбирал путь через какой-то мысленный лабиринт. — Но есть общий план — и он заходит далеко. Улад — необходимая часть этого чертежа, первое устойчивое правительство появилось в этой стране после Великой Катастрофы. Этот Улад служит фундаментом, на котором здание будет построено заново. Нет, Улад — благодаря нашим действиям и вопреки нашим действиям — не погибнет. Но наши индивидуальные судьбы это не решает…

Императрица смотрела на него, одну ее руку держала Текла, другая вяло лежала на коленях, как будто недавняя вспышка истощила запас ее сил и воли, казавшийся неисчерпаемым.

— Если Улад будет в безопасности, — негромко сказала она, — моя собственная судьба мне безразлична.

— А мне нет! — Бертал сделал шаг в направлении Рамсея. — Здесь будет править подлинная кровь! Улад — это Дом Джостерна! Мы создали эту землю в прошлом, мы ее и удержим! А ты… — он плюнул в сторону Рамсея, — ты не наш. Будешь жить как император — вскоре умрешь…

Рамсей неожиданно рассмеялся.

— Второй раз, принц?

Бертал кивнул, словно признавая правду.

— Да.

— Довольно! — Голос императрицы прозвучал по-старому властно. — Не будем поддевать друг друга. Нам нужно прийти к какому-то согласию. Ты провозгласил себя императором, — сказала она Рамсею. — Ты продолжаешь утверждать это?

— Ты признаешь меня? — удивленно спросил Рамсей.

— Я признаю все… абсолютно все… что способно сохранить эту землю. Ты говоришь, что Очалл не твой хозяин. Если это окажется правдой, тогда…

— Нет! — перебил ее Бертал. — Он не наследник, он ничто, человек, который должен быть мертв! Позволить ему жениться на Текле, сесть на трон? Ты стара! Ты выжила из ума!

Текла вскочила и встала между императрицей и Берталом, который снова как будто потерял самообладание, как на Месте Флагов.

— Молчи! — Как и у императрицы, голос ее звучал властно. — Главой Дома Джостерна остается ее царственное великолепие…

— Мне не нужна твоя защита, моя дорогая, — сказала императрица. — И я не выжила из ума. Прежде всего Улад. Мы не допустим, чтобы из-за спора за наследие страна снова погрузилась в войну, чтобы сын воевал с отцом, брат с братом. Если Каскар докажет, что он не игрушка Очалла…

Теперь ее прервал Рамсей.

— Ваше царственное великолепие, — он воспользовался ее титулом, — я не игрушка — ни мужчины, ни женщины. И мои решения приняты мной без принуждения. Но, так как я участвую в вашей игре невольно и пока не очень многое знаю, я воздерживаюсь от принятия решения.