Гаран вечный

Он с внимательностью охотника следил за невыразительным тяжелым лицом Очалла. Сейчас у него нет другого пути достигнуть даже чуточку понимания со стороны верховного советника, вызвать его ответ. Конечно, человек, которого публично благодарят за спасение принца-марионетки, должен попытаться узнать, что же произошло. Как получилось, что Каскар уцелел, он жив, дышит и считает это заслугой Очалла.

— Я служу… — Очалл отвечал, не моргнув глазом. Выражение его лица Рамсей не сумел разгадать. — И горжусь своей службой, ваше высочество.

— Твоя гордость, но выгода всего Улада, — продолжал Рамсей. — А теперь, милорды. — Он оторвал взгляд от Очалла. Так просто раковину советника не вскроешь. Придется изобрести более энергичное нападение. — Милорды, ваша верность, верность всего Видина поддерживала меня в эти дни. В этих стенах я нахожу поддержку, которая поможет мне овладеть моим наследием. Потому что сила человека не только в его руке и в оружии, не только в уме, но скорее в вере в него окружающих.

А теперь… — Рамсей чуть подвинулся вперед на сиденье широкого трона, — наступит день, когда наша взаимная вера еще подвергнется испытанию. Не стану скрывать от вас во имя тайны и безопасности. Вы слышали, что Каскар умер и погребен. Наверно, некоторые из вас присутствовали при этом в Ломе.

Рамсей провел взглядом по лицам дворян. Несомненно, он овладел их вниманием. Он видел хмурое выражение, видел и удивление, и серьезные лица ждавших разъяснений. — Посмотрите на меня! — Он встал и сделал шаг от трона. Блеск зеркал, яркость солнечного света не позволят ничего скрыть. Он высоко поднял голову, бросая вызов тем, кто мог бы крикнуть «самозванец».

— Меня хотели убить и пытались хитростью добиться этого. Но не смогли. Мне пришлось втайне уехать из Лома, чтобы никто не знал, где я скрываюсь. Я не мог отличить друга от врага, выдающего себя за друга, и потому не знал, куда обратиться.

— До тех пор… — он решил нанести сильнейший удар… — пока случайно не пришел к Просвещенным…

Впервые он заметил легкое, очень легкое изменение в лице Очалла. Окружавшие советника проявляли свое изумление открыто. Послышался легкий гул, взволнованное дыхание.

— Мне сделали предсказание, — неторопливо продолжал Рамсей. — Поэтому я и явился в Видин.

Гул слушателей стал громче. Очалл снова овладел своим лицом, но остальных охватило возбуждение.

— Ваше высочество. — Вперед вышел старик в воротнике, украшенном драгоценностями и лишь чуть менее великолепном, чем у Очалла. — Это предсказание… — Он колебался. Рамсей подумал, что догадывается, что скрывается за этой остановкой. Известно, что советы Просвещенных опасны и мудрым лучше их избегать.

Рамсей кивнул.

— Да, предсказание. Как хорошо известно, преподобные Просвещенные гораздо больше озабочены далеким будущим, чем результатами действий, от которых может произойти благо живущим теперь. Поэтому мы должны просеивать и отбирать. И надеяться, что выбрали верно. Поверьте, я буду действовать осторожно и ни одного верного мне человека не направлю по опасному пути. Я неопытен в государственных делах, но здесь находится человек, хорошо разбирающийся в людях, и я буду прислушиваться к нему. Разве верховный советник не на нашей стороне? Все дальнейшие планы мы будем обсуждать совместно. Но скажу вам одно: только с помощью Просвещенных сумел я добраться до Видина. Пока, я считаю, они принесли мне одно добро.

— А теперь, милорды и верные мне люди, позволяю вам удалиться до того времени, как нам нужно будет собрать совет и…

Ему хотелось побыстрее остаться с Очаллом наедине, и нетерпение от этой церемонии, где он играет роль правящего принца, росло. Как можно распустить двор и остаться в одиночестве?.. Он уверен, что упоминание о Просвещенных ошеломило Очалла и нужно использовать это небольшое преимущество, пока верховный советник не воздвиг снова свой барьер.

Очевидно, Рамсей нашел нужную формулу, потому что все поклонились и начали отступать от ряда канделябров. Все шло очень гладко…

Но тут у дверей произошло столкновение. Выходящих начали расталкивать, оттолкнули и дворецкого с серебряным жезлом, который пытался преградить дорогу человеку в военном мундире. Его хватали за плечи. Но он отбросил пытавшихся удержать его, прошел вперед. Двор застыл, почувствовав, что такое нарушение формального порядка происходит по весьма важной причине.

Офицер подошел к основанию возвышения. Судя по нашивкам, это командир какого-то отряда и он очень молод. На его смуглом лице возбужденное выражение, он тяжело дышал, как будто мчался во дворец бегом.

Подняв руку, он приветствовал Рамсея, и тот догадался ответить. Но тут офицер сказал:

— Ваше верховное могущество! Наш великий император Пиран отошел к Последним Вратам. В Ломе прозвучали прощальные трубы. Сейчас трубы призывают кровного наследника. Да будет правление вашего могущества долгим и ясным!

Итак, умирающий император наконец умер! Но в Ломе провозглашают императором не Каскара!