Гаран вечный

Поверх кольчуг мы опоясались найденными Анатаном мечами, прицепив к поясу еще лучеиспускатели нового и старого образца. Заряды для них и баночки с провиантом поместились в сумки из кожи грифона, привязанные к нашим спинам.

Когда мы были готовы и повернулись к двери, мы увидели ожидавшую нас пятую чешуйчатую фигуру. Аналия, скинув свой рыжий парик и свободно распустив свои темные волосы, застегивала на талии пояс с осветительной камерой. Она спокойно прицепила лучемет, перед тем как наклониться за сумкой с продовольствием.

— Аналия! — закричал ее брат. — С ума сошла!

— Я тоже иду, — спокойно ответила она. — Где Трэла, там и я. И вы не можете запретить мне. Я знаю, что делаю. На Путях Мрака вряд ли больше опасности, чем было в этом дворце. Я иду.

Она повернулась и исчезла за дверью. Я взглянул на Трэна, который складывал последнюю оставшуюся кольчугу — Анатан взял шесть штук — в небольшой сверток, чтобы сунуть его в продовольственный мешок. Он слегка улыбнулся и сказал:

— Когда женщина говорит таким тоном, Лорд Гаран, лучше оставить ее в покое. Пусть делает, что хочет — отговорить ее не удастся. Аналия не помешает нам: служа своей госпоже, она не раз доказывала свою храбрость и силу. Пусть идет.

Я вынужден был отступить, хотя мне претила мысль, что женщина разделит с нами неизвестную, но явную опасность. Один Закат ни о чем не беспокоился и страстно желал узнать, какие опасности нас ожидают.

Аналия ждала нас в зале. Под ее опытным руководством мы прошли через сеть коридоров и комнат, чтобы найти тот спуск, по которому мы шли так недавно — и уже так давно. В комнатах, через которые мы проходили, никто не обращал на нас внимания. Полупьяные глупцы, которых мы встречали, сочли нас за каких-то гостей, для развлечения вырядившихся в странные костюмы.

Наконец мы нашли спускающуюся дорогу, но теперь там не было слышно навязчивого ритма трубы, запутывающего ноги и мысли — лишь сухое, пыльное молчание, как в примитивных горных храмах Ру, молчание, полное пыли забытых столетий. Освещение больше не меняло цвет, оно было серым и, по мере нашего продвижения, бледнело и угасало. Мы натянули наши маски с их пронзающими темноту глазами.

Снова перед нами был черный пол, но не было уже искажающих лучей, и крылатые танцовщицы исчезли. Здесь вперед пошел Трэн и повел нас по громадному пустому залу.

Другой спуск, на этот раз такой крутой, что пришлось ухватиться за перила из выглаженного временем камня, открылся перед нами, и Трэн, не колеблясь, ступил на него. По дороге он наклонился и поднял какой-то предмет, а затем протянул его мне. На ладони его кольчужной перчатки мерцал обрывок блестящей ткани, украшавшей платье Трэлы и Айлы.

— Этот посланец говорит нам, что мы идем по верному пути, — сказал он и бросил лоскуток, но я поднял его и спрятал в мешочек.

Мы спускались все ниже и ниже в сгущающуюся тьму, которая целиком поглотила бы нас, если бы не наши окс-линзы. Аналия хотела было включить камеру-лампу, так как не знала, кто или что может поджидать нас внизу, но Трэн не позволил. Пока мы видели, лучше было не предупреждать о нашем приближении.

Теперь я заметил, как изменился характер стен. Сначала они были из гладкого блестящего камня, а теперь из больших блоков какого-то серого вещества, неприятно поблескивающего, как бы покрытого слоем грязи. Трэн показал на них:

— Мы вошли в Пути. Кто хоть раз видел работу Древних Существ, не ошибется в этом.

Мы шли по склону, становившемуся все круче, так что нам пришлось отчасти смирить наш стремительный шаг и крепко держаться за перила. Я уже начал опасаться, не станет ли этот спуск чересчур крутым для моих ног, когда он внезапно сменился похожей на глубокий желоб тропой, идущей почти вровень с густой тьмой перед нами. Когда я вступил на эту жуткую дорогу, я почувствовал, что тот, кто строил эту часть пути для собственных надобностей, был полностью чужд мне и всем теплокровным, настолько чужд, что я не мог себе представить его формы и их назначение. Для чего служила эта дорога и другие, подобные ей? Кто ходил по ним?

Первые несколько шагов убедили меня в том, что дорога была сделана отнюдь не для человеческих ног, поскольку она имела возвышение посредине, так что мы все время соскальзывали. Чтобы устоять, мы замедлили ход и почти ползли, волоча ноги.

Не могу сказать, сколько миль и сколько часов мы шли этой тяжелой, неразветвляющейся дорогой. Три раза мы останавливались перекусить. Ничего не видно, не слышно, только темнота, разгоняемая нашими линзами в пределах нескольких шагов.

Во время третьей остановки Трэн достал свою карту из рыбьей кожи, и Аналия посветила ему своей лампой, чтобы он мог определить, сколько мы прошли и сколько нам еще осталось.

— Здесь есть крутой поворот направо, и нам надо идти туда. Мы уже почти дошли до него.

— Тогда пошли, — сказал Закат, вставая. — В этой змеиной норе мало интересного для бойца. Где живет то опасное, о чем Ким жужжал в уши своему хозяину?

— Где-нибудь впереди, Милорд. А я все-таки верю Киму и его рассказам. Пойдем, проверим? — Трэн скатал карту и спрятал ее.