Гамильтон

Я ожидала, что тигрица попытается разорвать меня, как периодически пытались сделать остальные звери, но она сидела тихо, выжидая чего-то. Волчица, леопард, львица… трое мужчин, попеременно дающие мне почувствовать их запах… тигрица ждала. А потом произошло то, чего не случалось с другими зверьми - она начала исчезать, словно гигантская версия чеширского кота, начала распадаться на части. Я откинулась на руки Натаниэлю и Ричарду, в то время как Тревис стоял на коленях рядом. Он был близко, но первые двое были намного ближе. Моя ошибка. Исчезающая тигрица заставила меня потерять бдительность. Большая ошибка. Леопардиха и волчица кружили друг вокруг друга. Львица увидела свой шанс и прорвалась мимо них в тот длинный темный тоннель внутри меня. Волчица с леопардихой так и не оторвались от своего занятия. Львице на них внимания не обращала. Она просто стремилась стать настоящей.

Ричард поднес к моему носу свое запястье, но было уже слишком поздно для таких простых мер.

Львица ударилась в мое тело изнутри, словно в стену. Ощущение было, словно в меня врезался легковой автомобиль. Удар подбросил меня с пола, вырвал из рук удивленных мужчин. Я свалилась обратно на пол, и они попытались меня удержать, но было слишком поздно. Львица вытянулась внутри меня, стараясь полностью разместить свое большое тело. Места не хватало. Я была слишком маленькой. Львица оказалась в ловушке, в маленькой, темной клетке. Ее реакция была типичной для зверя: она попыталась вырваться из ловушки. Старалась когтями и зубами прогрызть себе путь к свободе. Проблема в том, что мое тело и было той клеткой, которую она старалась сломать.

Я закричала, когда мои мышцы попыталась оторваться от костей. Пытаешься забыть, как это больно, а затем это снова происходит, и забыть не получается. Невозможно думать, невозможно существовать - не осталось ничего, кроме боли.

Меня прижали к полу, кто-то держал меня за запястья. Кто-то придавил нижнюю часть моего тела. Я открыла глаза и увидела нависшего надо мной Тревиса. Львица заметалась в растерянности, потому что видела его раньше. Он ей не понравился. Она его не хотела. Тревис попытался взять мое лицо в руки и забрать моего зверя в себя, но львица была уже очень близко, и мы с ней сходились во мнении: Тревис слаб. Мы его не хотели.

И я укусила его, погрузила зубы глубоко в запястье. Львица, так же, как и я, хотела таким образом его отогнать, но едва его горячая кровь попала мне в рот, - все, что я могла почувствовать, был лев. Я почувствовала зверя Тревиса в его крови, и этого оказалось достаточно. С его кровью на губах я подняла взгляд и вытолкнула львицу прямо в него. Я дала ей то, что ей было так необходимо. Дала ей тело, способное позволить ей воплотиться. Львица выскользнула из меня потоком жара и силы, и впечатление было такое, что этот поток срывает с меня кожу. Я снова закричала, и крик Тревиса отозвался эхом.

Где-то с минуту Тревис молча таращился на меня, а в следующую секунду будто взорвался, и клочки кожи, мяса и жидкости хлынули на меня дождем. Надо мной стоял лев, потрясая гривой и пошатываясь, словно даже в звериной форме испытывал боль. Он издал звук, средний между рыком и стоном, и упал на пол рядом со мной. Я лежала, чувствуя дикую боль от кончиков пальцев на ногах до корней волос.

Господи, боль была чудовищной, но постепенно уменьшалась; боль свербела в костях, но все же стихала. И по мере того, как она покидала меня, я все отчетливее ощущала, что вся покрыта этой чистой, теплой и липкой жидкостью, которую выделяют оборотни, когда перекидываются. И, судя по всему, чем жестче превращение, тем большее ее выделяется. Я отдала свою львицу Тревису, и хоть он превратился не в нее, получалось так, что она перешла на время к нему. Боль стихла настолько, что я смогла думать о чем-то другом, и первой мыслью было, что Хэвен забрал моего зверя и при этом не был так ослаблен. Черт, ни Натаниэль, ни Мика, ни даже Клей с Грэхемом не были так разбиты превращением, как Тревис. Тревис был слаб. А мне нужен был кто-то сильный.

Вскоре мне пришлось беспокоиться о другом, потому что волчица решила тоже использовать свой шанс. Светлым призраком она побежала вверх по тоннелю. У меня хватило времени сказать: «Волчица», а затем она ударила, и я снова скорчилась на полу.

Я потянулась, и Ричард пришел на зов. Он обхватил меня руками и крепко к себе прижал, в то время как мое тело пыталось разорваться на части. Ричард сильной рукой повернул мою голову к себе и призвал своего зверя. Его сила столкнулась с моей, и кровь словно вскипела. Я закричала, пытаясь сказать ему, чтобы он прекратил. Он наклонился меня поцеловать, а в это время наши объединенные силы едва не заставляли меня свариться живьем. Я попыталась вытолкнуть в него свою волчицу, но у меня не получалось. Слишком тяжел был груз его силы.