Гамильтон

- Достаточно хороша. Я смотрел ее документы, и они сделаны качественно. Подделка просто изумительная, а я, поверь мне, знаю, о чем говорю.

- Не сомневаюсь, - кивнула я, и Эдуард укоризненно на меня посмотрел.

Настоящий Эдуард начинал проглядывать сквозь таявшую личину Теда Форрестера, и начиналось это с глаз. Обратное превращение у него всегда становилось заметно по глазам. Что интересно, примерно в том же порядке превращаются ликантропы.

- Спасибо, что прислала Грэхема. Инъекция, которую они для него приготовили, оказалась тигриной. Она у них стандартная, как раз потому, что это редкий штамм. Они уже послали за другой вакциной, на сей раз не тигриной.

- Он согласился на укол?

- А ты бы на его месте что сделала?

Я поразмыслила об этом и вынуждена была признать:

- Не меня об этом спрашивать, Эдуард. Меня неоднократно ранили оборотни, и я всегда делала свой выбор. И теперь имею то, что имею.

- Но такой вакцины на те времена не существовало. Ее бы ты согласилась принять?

- Я не стану решать за тебя или за Питера. Он не мой сын.

- Судя по тому, что говорят другие оборотни, тигры - последние, кем можно хотеть стать.

- Почему так?

- Как я уже говорил, у них есть традиция заключать браки по принуждению внутри клана, чтобы все оставались родственниками. Обнаружив Питера, они тут же попытаются подсунуть ему одну из своих тигриц. А если он не согласится, то вынудят.

- Это незаконно, - возразила я.

- Большинство из них учат своих детей на дому.

- Очень изолированная группа.

- Питеру, очевидно, перспектива стать тигром не нравится. Он очень не любит, когда кто-то указывает ему, что делать.

- Ему шестнадцать, - пожала плечами я. - Какой подросток такое любит?

- Не думаю, что с возрастом это у него пройдет.

- Но он слушается твоих приказов, и Клодии.

- Эти приказы он получает от людей, которых уважает, но уважение еще надо заслужить. Я не позволю клану тигров-оборотней наложить на него лапу, Анита.

- Они не могут принуждать к этому ни тебя, ни Питера. Кристин живет в Сент-Луисе не первый год, и я не слышала, чтобы у нее были какие-то проблемы.

- Судя по всему, в Штатах всего четыре тигриных клана. И все они сами по себе. А еще их общество делится на чистокровных, то есть тех, кто ликантропию унаследовал, и обращенных. Унаследовать ее считается почетным, вроде вознаграждения достойным, а обращать недостойных они считают едва ли не грехом.

- Чем-то напоминает вампирскую философию, - заметила я. - Примерно то же самое они думают о людях-слугах и зверях призыва. Но я на личном опыте сталкивалась с обоими случаями, и о доброй воле там речи не шло.

- А ты согласилась добровольно? - спросил он, и в его глазах не осталось ничего от маскировочной личины. Я тяжко вздохнула.

- А если я скажу, что нет, ты ведь не станешь делать глупостей?

- Нет, ты же его любишь. Это видно. Непонятно, но вполне заметно.

- Ну, вас с Донной я тоже не очень понимаю.

- Знаю.

- Поначалу я была не согласна, но в итоге все сложилось. Туда, где мы находимся сейчас, никто меня против воли не тащил.

- Ходят слухи, что ты правишь из-за спинки трона, дергаешь за веревочки.

- Не стоит верить всем слухам подряд.

- Если бы я им всем верил, то боялся бы остаться с тобой наедине.

Я пристально на него уставилась, стараясь прочесть что-то на его бесстрастном лице.

- Надо ли мне знать, что говорят обо мне за спиной?

- Нет, - ответил он. Я кивнула.

- Очень хорошо. Найди доктора, посмотрим, может, я уже могу вставать и двигаться.

- Прошло всего десять часов, Анита, ты еще не могла поправиться.

- Ну так давай выясним.

- Если ты встанешь с койки так быстро, некоторые из упомянутых мной слухов подтвердятся.

- Полиция говорила с тобой обо мне?

- Далеко не все в курсе, что мы друзья.

- Ладно, что там за слухи?

- Что ты - оборотень.

- Некоторые из моих лучших друзей - оборотни, - сказала на это я.

- И что это значит?

- Значит, что тебе надо пойти поискать доктора. Я не собираюсь оставаться в кровати только ради того, чтобы люди не подумали обо мне того, что уже думают. Откровенно говоря, некоторые оборотни признавали во мне родню только из-за того, как ощущается моя энергия.

- Тебе что, трудно остаться в постели?

- Какая тебе разница, что обо мне подумают?

- Если Питер узнает, что ты уже на ногах, то почувствует себя слабаком. И тоже захочет поиграть в мачо.

- Если доктор скажет, что мне еще рано вставать, я останусь в койке. Мачизм тут совсем ни при чем.

- Нет, но у Питера те же раны, и он чувствует себя по другому.

- А его раны, часом, не заживают быстрее обычного? - спросила я.

- Вроде бы нет, с чего ты взяла?

- Не уверена, но иногда жертва нападения, подцепившая ликантропию, исцеляется быстрее человека.

- Насколько часто?

- Бывает иногда. Серьезные раны, которые могут быть смертельны, заживают быстрее. Меньшие - как получится.

- Что мне ему сказать по поводу инъекции?

Я покачала головой.