Gamemaster

— Олег, отвергая их клятву, ты отлучаешь их от Вальхаллы, ты понимаешь это? Посмертное вознесение воина в Ирий ли, в Валгаллу ли, возможно только тогда, когда все земные долги уплачены сполна.

Да твою ж дивизию! Все время забываю, как тут серьезно относятся ко всему божественному и жизни после смерти. И вновь попал впросак. Похоже, у меня нет выхода, кроме как принять этих бородатых нянек под свое крылышко.

— Раз так, то я вынужден принять вашу клятву. Но повторюсь — я вас не неволю, и вы вольны уйти тогда, когда посчитаете нужным.

Нет, ну в этот момент нужно было видеть лица этих суровых северных мореманов, каким–то ветром занесенных эти края. Эти отморозки, наверняка отправившие на тот свет не по одному десятку человек каждый, сейчас радовались, словно дети, которым пообещали мешок со сладостями.

— Благодарим, ты не пожалеешь, что позволил нам остаться! — лицо Эрика сияет, словно начищенный медяк, — тем более, нам все равно некуда идти. Дома ни меня, ни Олафа не ждут жены и дети. Весь наш хирд погиб ночью от этих тварей. Я был там час назад — в лагере только трупы. Судя по следам, на них напали большим числом и внезапно. Многие из тварей погибли, но и наши братья все полегли.

Лица этой странной парочки вновь приняли удрученный вид. Что же, их можно понять. Некогда я довольно сильно интересовался культурой и бытом Древней Скандинавии. Для викинга хирд — это практически семья. В своих путешествиях они проводят бок о бок порой долгие годы, деля друг с другом поровну радости и невзгоды вика. А тут все их братья по оружию полегли в одну ночь.

— Поэтому у нас есть еще одна причина остаться тут. Ответь, хёвдинг, ты же не собираешься оставлять в живых тварей разгуливать по твоей земле? — ответная ухмылка Игоря было абсолютно недвусмысленной. — Нам этого достаточно! Я и Олаф поможем тебе и твоим людям раздавить эту змею прежде, чем она отравит все вокруг своим ядом.

— Так, орлы! Сходите–ка, проветритесь, а мне с Олегом нужно обсудить кое–что.

Мои новоявленные бодигарды понятливо кивнули, поднялись с лавок и покинули помещение. Дождавшись их ухода, воевода вновь заговорил:

— Значит так, дружинник. Ты за короткий срок успел для острога сделать больше, чем иные за всю жизнь сделать способны. Поэтому мы тут посоветовались со сподручниками моими, — на этих словах он переглянулся с хранившим до этого момента молчание Севастьяном, — и решили тебя назначить десятником! Отказываться даже не думай! — Игорь жестом прервал мои невысказанные возражения. — У нас Терентий сегодня ночью погиб, во многих десятках потери, поэтому нужно будет реорганизовываться и кому–то эту задачу нужно поручить. Десяток себе наберешь, после с сотником согласуешь. Вопросы имеются?

Меня опечалила новость о гибели Терентия. Этот полноватый, но крепко сколоченный десятник с благодушным лицом, с которым я сразился во время вступительного теста, был мне глубоко симпатичен. Мне импонировала его спокойная уверенность в собственных силах и располагающее к себе добродушие. Я более чем уверен, что в том, что дружинники устояли ночью на северных воротах, была именно его заслуга. Вчера, в горячке боя у ворот, я не заметил, что он погиб. И ведь это именно я не успел прийти ему на помощь. Хотя корить себя не было смысла — я и так сделал намного больше, чем было в моих силах. Умом я это понимаю, но на сердце все равно тяжело. Черт, как жаль, хороший был мужик. Наверняка, до последнего своих людей прикрывал. На Щитника все шишки в бою сыплются. Настроение еще больше ухнуло вниз.

Ладно, сожаления сожалениями, но вопросы у меня, само собой имелись.

— Скажи–ка мне, воевода, что планируете с этой шайкой–лейкой делать. Мы вчера хоть уполовинили ее сильно, однако ушло едва ли не вдвое больше, чем тут осталось.

— А выбор тут, десятник, небольшой. Либо мы эту кодлу прижмем да проучим, как следует, либо жизни нам спокойной не видать. Можно сниматься и уходить тогда из этих мест.

— Но, насколько я понимаю, второй вариант нам совсем не подходит? — я усмехнулся.

— Верно понимаешь. Некуда нам уходить, нигде нас не ждут и дом наш — здесь. По правде говоря, теперь нам погань эта за острожскими стенами не очень страшна. Шкворня ты порешил, а без него острог им нахрапом не взять. Пока нового вырастят, мы их тут сто раз словить да порубить успеем.

— Почему думаешь, что у них второй такой твари нет?