Гамбит Земли

– Я и не знаю, но это война. Мы должны запустить экономику военного времени. Мы даём людям пинок под зад, который им нужен, чтобы наконец инвестировать в Игру и начать повышать уровни. Тебе пора повзрослеть, Алан. Если ты не готов взять то, что хочешь, то это сделает кто-нибудь другой. Посмотри, что сейчас происходит на Земле. Мы совершаем какие-то непонятные телодвижения, как пешки на шахматной доске, выполняя волю закулисных фигур, которых даже в глаза не видели. Так вот, сейчас мы забираем всё себе и становимся силой, с которой придётся считаться.

Тьяго шагнул вперёд и положил ему руку на плечо.

– Ты постоянно тренируешься, стремишься стать сильнее, закалить характер, что бы это ни значило. Но люди становятся по-настоящему могучей силой, когда они объединяются ради общей цели. Без этой цели, без соотечественников ты не что иное, как жалкое подобие человека.

– И в чём твоя цель? – спросил Алан.

Тьяго раскинул руки:

– Разве не очевидно? Защитить себя, а затем отхватить от вселенной такой кусок, какой только сможем. Провозгласить нашу волю этому миру.

– Ты псих, – поморщился Алан.

– Псих? Алан, бедный ты мой зашоренный геймер, – Тьяго покачал головой. – Ты думаешь, это честная Игра? Думаешь, что здесь безопасно, и что Правительство Объединённого Мира делает всё возможное, чтобы протянуть руку помощи всем, кто в этом нуждается? Это не так. Их гораздо больше занимает вопрос, как прикрыть собственный зад и заработать бессмысленное одобрение их хозяев. Следуй за мной.

Тьяго вышел за дверь, и Алан, помедлив, отправился следом.

– Ты же сможешь за мной идти, если я уйду в инвиз? – спросил мужчина на ходу.

Алан кивнул, и Тьяго тут же активировал базовую невидимость костюма. Юноша последовал его примеру. Они прошагали несколько кварталов и остановились возле какого-то склада.

– Добро пожаловать, – проговорил Тьяго, – в наркопритон будущего. Не беспокойся насчёт шума, они не будут возражать.

Капсулы. Склад был набит капсулами, базовыми моделями, которые громоздились одна на другой, занимая практически всё пространство немаленького помещения. И все они были заняты.

– Это не выглядит так уж страшно, – сказал Алан.

– Серьёзно? – хмыкнул Тьяго. – Даже если я скажу тебе, что ни один из этих людей не покинет капсулу до конца своих дней? Навеки потеряны в Киберпространстве. Они сейчас все в Аркаде, дрейфуют из одной фантазии в другую. Они не станут помогать нашей планете. Они даже себе не помогут. Так что, они заслуживают тех кредитов, что лежат на их счетах в банке? Они спустят их на иллюзии, на то, чтобы забыть о существовании реального мира.

– И как ты это изменишь? – спросил Алан.

– Я запрещу подобные места, а этих отбросов заставлю работать, – ответил мужчина. – Заставлю их отрабатывать право на пустые мечты. Но разве ПОМ это волнует? Нет, они совершеннолетние и платят налоги, какая, к чёрту, разница, что они делают со своими жизнями? Вот почему, собственно, в конечном итоге этот режим обречён. Ты ещё не заметил, Алан? В Игре нет чистой демократии. Всегда есть кто-то во главе: Трое, Император, семьи. Демократия не работает, если члены общества не равны на фундаментальном уровне. Когда они могут повышать уровни.

Я могу показать и более грязные стороны этого города. Это приручение; эти люди счастливы. Ты удивишься, на что только не пойдут люди ради кредитов, если кредиты означают вечное блаженство. На Кесате я своими глазами видел, как сотни людей добровольно продавали себя в рабство. В погоне за грёбаными иллюзиями.

Тьяго повернулся на пятках, резко ткнув пальцем в грудь юноше.

– Тебе, наверное, в этом плане пришлось хуже, чем любому из нас.

– Что? – непонимающе уставился на него Алан.

– Игра формирует у пользователей сильную зависимость, – пояснил Тьяго. – Говорят, наркотики опасны тем, что влияют непосредственно на мозг, вмешиваясь в химию организма. А что, по-твоему, делает Игра? Можешь ли ты остановиться?

Нам крупно повезло, что ребята из ПОМ в своей бесконечной мудрости просто продали капсулы. Им не обязательно было продавать, они могли сдавать их в аренду. А затем, постепенно повышая цены, медленно но верно начали бы выжимать из людей все соки. Но они этого не сделали. Скажи, Алан, ты видел последние данные по уровню рождаемости?

– Нет.

– Ну, что не удивительно, кривая рождаемости спикировала, словно отвергнутый подросток с обрыва. Иметь детей – дорогое удовольствие. Особенно, если им тоже нужны капсулы, – Тьяго скривил губы.

– Но у нас увеличилась продолжительность жизни…

– А кто будет присматривать за твоим ребёнком, пока ты здесь? В итоге у тебя на руках будут избалованные детишки, толком не знающие своих родителей; отбросы, которых не заботят другие, только их собственная жизнь, – Тьяго перевёл дух. – Не знаю, чем ты занимался на Кесате, но если вдруг не знаешь, то там есть места, где слуги-люди считаются чем-то вроде новинки. Алан, некоторые виды полностью вымерли, поскольку не смогли продемонстрировать ничего выдающегося в Игре. Я не позволю такому случиться с человечеством.