Гамбит предателя

Замон – полезный парень. Вот уже четвертые сутки он заглядывает скрасить мое одиночество. Играем в шахматы, делимся впечатлениями о книгах, обсуждаем ботанику. Хотя чаще, конечно, говорю я, а он меня слушает. Узнай маг про мои теории касательно природы магического естества – ушел бы, махнув рукой, или того хуже – объявил бы меня еретиком или сумасшедшим. Но Замон был на первом курсе, и криво переведенными учебниками его мышление пока еще не отравили.

Но сейчас внимание следует сконцентрировать на предстоящем дне. Нутром чую, он будет особенным. Я с трудом заснул и видел очень странный сон, а утром чувствовал себя необычно: шаги резвее, мысли беспорядочнее… Чем дольше живешь в одиночестве, тем чаще замечаешь определенные знаки, подсказки, которые всплывают где-то в глубине сознания. Большинство не видит таких перепадов в своем состоянии. Вокруг них слишком много отвлекающих внимание факторов. Друзья, враги, работа, мысли, звуки… да все что угодно. Но, находясь в заточении, в кромешной темноте, начинаешь чувствовать все иначе. Живи вы в городе – ваш разум будет заполняться городскими темами, мнениями, настроениями, если, конечно, вы не подобный мне книжный червь. Но какие размышления и эмоции будут властвовать в вашем сознании, если вокруг вас пустота? Тьма, в которой вы наедине с самим собой!..

Как ни парадоксально, но люди, бодрствующие преимущественно ночью, обладают куда более развитыми чувствами. Днем человек полагается в основном на зрение. Ночью ему приходится пользоваться также и слухом, и обонянием. Как следствие, развиваются органы чувств, не использовавшиеся в полную силу в дневное время. Днем ты смотришь в лицо своего собеседника, ночью ты слушаешь его, стараешься почувствовать, проникнуться, и внимание не распыляется на зрительный контакт. Ночью тебя не отвлекают шумы города, буйство красок, чужие мысли. Ночью ты замечаешь многое, что днем было скрыто от глаз, хотя и находилось на самом видном месте. Таким образом, можно сказать, что в каком-то смысле ночью видно больше, чем днем.

Пора начинать документировать свои философские очерки…

Кабинет Таламона находился на втором этаже центрального корпуса. По дороге я умылся в парковом фонтанчике. Привел в порядок волосы, глядя на свое отражение и сделав себе что-то наподобие прически. Но сначала мне стоило зайти в отделение юстициаров. Возможно, один из них мне сегодня понадобится. К счастью, расписание служб и постов висело на видном месте у входа, и мне не пришлось сталкиваться с недружелюбно настроенными магоборцами. Охотники живут под одной крышей с жертвами. Театр абсурда.

Еще один плюс свободного времени: можно продумать свои действия на много ходов вперед. Те же шахматы, только вместо фигурок – живые люди. Как и на многие другие случаи жизни, на этот у меня тоже был готовый план действий. Жаль лишь, что в отличие от фигур люди нестабильны. Потому в каждом плане должен быть запасной вариант.

Я постучался в дверь.

– Входите.

Магистр Таламон расположился за письменным столом. Нельзя не отметить, что, несмотря на длинную бурую бороду и нетрадиционную для геомантов темно-зеленую мантию, он совершенно не был похож на волшебника. Живое, добродушное лицо, могучие ручищи, в которых так неестественно смотрелось писчее перо. Мне казалось, что Таламон – аркеец, хотя в его голосе я никогда не слышал грубоватости и прямолинейности, свойственных этому народу. Увидев меня, он отложил письменные принадлежности и радушным жестом указал на стул. В душе я относился к Таламону отрицательно, как и к большинству местных магов. Но он выделялся ярко выраженными моральными качествами, что позволяло без труда просчитать ход его мыслей. Надежный союзник – это предсказуемый союзник.

– Как твое здоровье, Децимус? Как настроение?

– Лучше всех, – честно отвечаю я.

Таламон улыбается во весь рот. Кажется, он вот-вот достанет здоровенную пивную кружку и примется без вилки обгрызать баранью ножку.

– Всем бы заключенным твой настрой: шесть лет здесь, а ответ не изменился!

– Результаты экзаменов говорят за меня, магистр.

– Да. Я внимательно ознакомился с твоими достижениями. Будь они у другого мага, совет щедро поощрил бы его.

– Я не хочу особого отношения. Все что мне нужно – это время для моих исследований, и совет предоставляет мне его в избытке. Я имею доступ к редчайшим книгам, а лучшие умы империи всегда могут помочь.

Я слегка наклонил голову, намекая тем самым, что имею в виду именно его ум. Полагаю, немного лести не повредит. Но надо быть аккуратнее: ведь совсем не так просто хвалить их таланты – и при этом не хохотать в голос.

– Децимус… – Таламон глубоко вздохнул и подошел к окну. – Совет в замешательстве.

Кто бы сомневался. С их мозгами странно, что они штаны задом наперед не надевают.

– Случилось что-то серьезное?

– То же, что и раньше. Ты не выбрал путь. И путь не выбрал тебя. Совет обеспокоен этим фактом. Ничего нового, как ты понимаешь. Но обучение подходит к концу, а значит, совет встанет перед выбором.

– Но я… Я ничего плохого не сделал и не собираюсь.