Гамбит невидимки / Abdication

— Разумеется, да, — раздраженно ответил ученый. — Мир полон абсурдных идей. Люди передумали обо всем без исключения. Поверьте мне, кто-то потратил свое время и на эту чепуху.

Клер боролся с желанием схватить профессора за горло и вытряхнуть из него объяснение. Чувство, что надо торопиться, было у летчика таким сильным, что его голос дрожал, когда он говорил.

— Мне было бы любопытно узнать, что это за теория.

— Ну, это нечто иное, как старый фактор…

Тут самолет с головокружительной быстротой свернул в сторону и вниз. Толчок от этого поворота бросил Клера на одно из кресел. Летчик ухватился за его плюшевую спинку с такой силой, что его мышцы чуть не лопнули.

Потом было отвратительное мгновение, когда не было слышно ничего, кроме пронзительного воя — яростного гула двигателей, обычного при пике с включенными моторами.

Стекло раскололось. Пули ударили в блестящее резное дерево и с визгом скользнули по металлу. Где-то рядом пронзительно закричал в предсмертной муке раненый. Клер с ужасом понял, что произошло, и громко выругался. Их огромный транспортный самолет был от носа до хвоста прошит пулеметной очередью.

Клер сумел втиснуть свое тело в относительно устойчивое и безопасное кресло напротив Капплера — и увидел в иллюминаторе тонкие силуэты самолетов со свастикой на крыльях — они были как черные карандаши на фоне светлеющего неба.

Три из них пронеслись мимо, словно три сверкающих под луной черных ангела, и исчезли из его поля зрения — зловещие и прекрасные видения.

Клер подумал, что сейчас ему надо пробраться в кабину и что, сидя здесь, он губит себя — уничтожает свои прежние высокие воинские достижения и посмертную славную память и позорит себя в глазах пассажиров.

Это его конец — полный конец!

Но это не имело значения для Клера. Такие мысли жили а его уме, но, как огненные приведения из легенд, которые сами служили пищей для своего пламени, они существовали в его сознании автономно и не имели никакой связи с физическими действиями летчика. Движущая цель в его сознании была лишь одна — неизменная и всепоглощающая.

Он наклонился через проход к ученому и, почти крича, спросил:

— Что такое эта теория времени?

Клер собирался с силами, готовясь к словесному взрыву, к фонтану обжигающих мозг ругательств, к обвинению, что он, офицер, забыл свой долг, которое будет до самого конца сидеть в его памяти, как заноза. Он очень ярко представил себе, как только что заданный им вопрос выглядел бы перед судом военного трибунала, и пришел в ужас.

Это не имело значения. Все несомненные истины, все побуждения, которые до сих пор управляли его умом, теперь казались Клеру далекими и призрачными. Оставалось одно:

— Профессор Капплер, что такое теория времени, о которой вы говорили?

— Молодой человек, вы поразили меня. Ваше мужество, ваше спокойствие… Спасибо вам, сэр, за то, что вы даете так мало воли воображению: ваш пример не позволил мне стать трусливым дураком. Но сейчас я владею собой — и вы правы, почему бы нам не поговорить о науке или лженауке.

Сначала Клер озадачено смотрел на ученого, ничего не понимая, потом на мгновение почувствовал острое и мрачное изумление перед неожиданной реакцией собеседника. Конечно, это одна из форм истерики. И ещё самомнение — Каплер совершенно не сомневается, что командир корабля в критический момент будет тратить свое время на разговор с пассажиром. Но…

Но для достижения его цели все складывалось так, словно сам господь бог протянул свою чудодейственную руку и облегчил Клеру задачу. И Клер, стараясь не терять самообладания, сказал:

— Профессор, теория времени — изложите мне её как можно короче.

— В ней, конечно, много нелепостей — буркнул тот, — но это восхитительная тема для беседы в таких обстоятельствах, как наши. Вероятные миры! Представьте себе, что…

Голос Каплера затих. Клер лишь услышал, как профессор пробормотал что-то о чепухе. Летчик так задрожал, что едва удержался в кресле.

— Вероятные миры? Что вы имеете в виду?

— Именно то, что я сказал. Представьте себе, что древние "народы мира" захватили Египет, что Ксеркс победил греческие государства, что мавры опустошили Европу. Представьте, что немцы выиграли эту войну, что…

— Но как это укладывается в теорию?

— В свете луны стало видно худое лицо профессора. Он нахмурился, недовольный Клером.

— Не будьте таким нетерпеливым: нам некуда торопиться. Атака не кончилась, и мы вполне можем поговорить еще. Я снова хочу поблагодарить вас за то, что вы дали мне возможность принять эту участь с бесстрашием, которого я не ожидал от себя. Это чудесное, великолепное чувство. Это…

Клеру пришла в голову мысль сказать этому многоречивому "деятелю науки" правду. Он открыл рот, чтобы сделать это, и увидел в иллюминаторе несущуюся на них с севера черную тень.

— Ложитесь! — крикнул летчик, упал на пол и распластался в проходе. А самолет уже трещал и содрогался от пуль, пробивавших его по всей длине.