Гамбит искусного противника (СИ)

Розы кололи пальцы. Наверно можно было бы заказать сорт, где не было шипов, такие вроде как существовали, но я просто хотела побыстрее закончить с этим, поэтому мы имеем то, что имеем. Огромные бутоны были прекрасны, жаль только, что меня тошнило от одного их вида. Я ненавидела розы и все, что с ними было связано весь год. Триста шестьдесят четыре дня, кроме одного. Кроме сегодня. В этот день можно было позволить себе не скрывать, что на самом деле поднималось в душе при одном взгляде на них. И можно было не притворяться, что шипы в них — самое страшное. Нет, отнюдь нет. Самое страшное в розах — это воспоминания.

— А ты чего так рано встала?

Неожиданный вопрос и присутствие Кристины, которое я не сразу ощутила, заставляют вздрогнуть. Вся компания из трех жильцов стоит на пороге кухни и пялиться на меня так, будто видят впервые. Это бесит, но лишь из-за нервов, в целом реакцию понять несложно. Восемь утра. Я в платье. Передо мной огромный букет белых роз, корешки которых я и подрезаю. Такое не каждый день увидишь.

— Все…нормально, Мили?

Пару раз моргнув, я киваю и снова отворачиваюсь, ускоряя свое занятие до максимума. Не ожидала я, что они так рано подорвутся, совсем забыла, что Арай и Алекс летом подвязались отстроить дом какому-то их знакомому, а сейчас то и дело ездят с утра пораньше по магазинам. Выбирают все для внутренней отделки, а Крис, как их дизайнер, им помогает. Пусть эта девушка и училась на экономиста, но дизайн — ее истинное призвание.

— Почему ты так одета? — пройдя в комнату, Крис опускается на подоконник, но не сводит с меня обеспокоенного взгляда, от чего внутри все ворочается и противиться.

Потому что ей бы понравилось!

— Просто так.

— Просто так? Ты в бальном платье.

— Оно не бальное, — кривлюсь, — Просто платье. Или в Москве нынче дресс-код?!

— В Москве «нынче» не говорят «нынче», — усмехается Арай, почесывая волосатое пузо с четырьмя кубиками, и от созерцания этого я слегка улыбаюсь, мотнув головой.

— Лучше бы дресс-код был в этой квартире. Например футболка. Неплохо было бы ее одеть.

— Ну рядом с такой леди скорее всего.

— А что за цветы? — Крис снова переводит внимание на себя, с интересом поглядывая на бутоны.

— Да вроде розы, не узнаешь?! Араю стоит дарить тебе их по чаще в таком случае.

— Остроумно. Откуда они?

— Из магазина.

Я стою на гране, чтобы не послать всех на хер, чего совсем не хочу. Тем более Кристину — я действительно ее люблю, и быть с ней грубой мне не нравится. Поэтому необходимо взять себя в руки, пусть это и дико сложно. Глубокий вдох, потом выдох, снова вдох. Раз-два-три-четыре-пять… Не полегчало ни капли. Злость ворочается внутри, как клубок змей, перерастая в ярость. В кухне, кроме света, нет ничего хорошего. Висит премерзкая пауза, липкая такая, стыдливая. Настороженные взгляды оставляют следы на моей коже, которые не смыть — они жгут, как уголек сигареты покрывало, если случайно уронить ее в постель. Мне мягко говоря некомфортно, и единственно правильное, что я решаю — это сказать…

— Простите, я не очень готова сейчас разговаривать. Меня ждет такси, а вам удачи в магазине. До вечера.

Безжалостно сгребаю розы в охапку разом, рывком, да так быстро, чтобы не услышать и попытки задать мне хотя бы еще один вопрос, который точно сорвет все замки моего самоконтроля…

***

Мы живем фактически напротив метро «Славянский бульвар» в высоченном доме-точке на последнем этаже. Мне, можно сказать, фортануло — до моего места назначения долго ехать не приходилось, и уже через полчаса я стою в точке Б.

«Новодевичье кладбище» — гласит вывеска на каменных, красных воротах.

«Места захоронения» — рядом огромная, черная табличка.

Место 34 — единственное место, где логичней всего вспомнить.

Со стороны я точно выгляжу, как блаженная. Медленно отбивая тонкими шпильками своих лодочек по залитой солнцем аллее, я аккуратно несу цветы, придерживая их снизу. Честно? Я всегда завидовала тем, кто может просто взять и прийти на могилу к близкому человеку. У меня такой возможности не было и никогда не будет — могилы моей сестры не существует даже в Новосибирске, потому что ее так и не смогли найти. Моя конечная точка — могила Булгакова.

Ну вот. Сказала это в слух — сразу внутри все сжалось, а слезы брызнули из глаз. Теперь бы не свалиться с этих дебильных шпилек…

9; Апрель

— …Ты самая красивая на свете!

Маленькая девочка с открытым ртом уставилась на высокую, красивую девушку в свадебном платье. Ее волосы цвета пшеницы были откинуты назад, а янтарные глаза светились, как тысяча самых ярких звезд. Пусть ее свадебное платье и было совсем простеньким — чуть расклешенная юбка, тонкие бретельки и небольшой шлейф, — но ей и не нужно ничего помпезного. Ее глаза были лучшим украшением.