Гамбит

Но когда в четверть второго я закрыл за Салли Блаунт дверь и убрал пачку банкнот в сейф, энтузиазма у меня несколько поубавилось. У нас была толстая пачка денег и ни единой зацепки, чтобы распутать дело. Вулф ясно дал понять, что его единственное обязательство – попытаться что-либо предпринять. Мы явно облажались, даже не начав дело, что можно считать ощутимым ударом по самолюбию волшебника, не говоря уже о его верном псе.

Я заполнил с десяток страниц своего блокнота следующими пунктами.

1. Насколько известно Салли, никто из четверых посредников – единственных, кто, помимо ее отца, повара и официанта, имел доступ к кофейнику с шоколадом, – ранее не был знаком с Полом Джерином и не имел с ним никаких контактов. В противном случае Салли наверняка была бы в курсе, поскольку все четверо посредников так или иначе входили в круг общения Блаунтов и она с ними довольно часто встречалась. Что касается Бернарда Нэша, официанта, и Тони Лаги, повара, то Салли видела их впервые в жизни.

2. Теперь о посредниках. Чарльз У. Йеркс, банкир, периодически сталкивался с Блаунтами на светских мероприятиях. Блаунт входил в совет директоров банка, который возглавлял Йеркс. Йерксу нравилось находиться в обществе миссис Блаунт, матери Салли, впрочем, как и большинству мужчин. В своих записях я заключил в скобки догадку, что Салли не отказалась бы, чтобы мужчины, оторвав взгляд от ее матери, время от времени посматривали бы и на дочь тоже. Что было несколько странно, так как Салли и сама была далеко не дурна собой, хотя я, конечно, еще не видел матери.

3. Мортон Фэрроу, тридцати одного года от роду, не был финансовым гением, хотя и не догадывался об этом. Он получал приличную зарплату в текстильной корпорации «Блаунт» исключительно потому, что приходился миссис Блаунт племянником, но считал, что ему недоплачивают. Я не цитирую Салли, но понял это из ее слов.

4. Эрнст Хаусман, отошедший от дел маклер и старинный друг Мэтью Блаунта, был крестным отцом Салли. Несчастный человек, обреченный умереть несчастным. Он отдал бы десять миллионов долларов, чтобы сыграть с настоящим гроссмейстером без форы и поставить ему мат. Ну что ж, мечтать не вредно. С Блаунтом Хаусман не играл в шахматы уже много лет, не без оснований подозревая, что тот ему поддается. Хаусман был категорически против приглашения Пола Джерина в клуб для проведения сеанса одновременной игры, поскольку считал, что в клуб следует пускать исключительно его членов. Короче, типичный случай страдальца-сноба.

5. Дэниел Калмус, адвокат, много лет работал консультантом в корпорации Блаунта. Салли однозначно испытывала к нему сильные чувства, но я не совсем понял, какие именно; впрочем, я и сейчас нахожусь в некоторой растерянности, а потому предпочитаю замять для ясности. Мисс Блаунт сказала, что Йерксу было лет сорок с хвостиком, Хаусману, ее крестному отцу, – хорошо за семьдесят, но совершенно точно назвала возраст Калмуса: пятьдесят один год. Если двадцатидвухлетняя девушка способна назвать возраст мужчины практически вдвое старше ее, который не является ей родственником и с которым она не состоит в близких отношениях, на это наверняка есть веская причина. Имелись и другие свидетельства неравнодушного отношения Салли к адвокату, а именно ее тон и манера говорить. Я могу объяснить предвзятое отношение Салли к Калмусу – она всегда говорила «Дэн Калмус», а не «мистер Калмус» или просто «Калмус» – не только неверием в его способность вытащить мистера Блаунта из тюрьмы, а отчасти опасениями, что он просто-напросто не захочет этого делать. Ведь если Блаунта отправят на электрический стул или приговорят к пожизненному заключению, миссис Блаунт станет свободна. Салли, конечно, этого не сказала, но уже в третий раз упомянула, что Дэн Калмус влюблен в ее мать. Когда Вулф спросил Салли: «А ваша мать в него влюблена?» – девушка сразу ответила: «Боже упаси, нет, конечно! Если она в кого и влюблена, то, разумеется, лишь в моего отца!»