Гамбит

– Вот дурной. Ей сразу меду надо, много! Тьфу, елки, заморишь же! – Даже сплюнул от досады. И махнул рукой: – Ладно, пусть поспит. Поспрашивай, кто в деревню пойдет, пусть принесут. Пойдем-ка. – Отвел Сакса еще подальше от любопытных ушей, к самому лесу. – Ты пока передохни, отряду дай малость похвастать, но малость! В деревню сходите, продайте часть коней, ты ж по этому делу. А потом у меня будет для тебя задание. Не у меня даже, у лорда Мэйтланда. Сам понимаешь, пока у нас одна сторона и враг один.

– Асгейровы слуги? – уточнил Сакс.

Охотник глянул на него с удивлением, поцокал языком.

– Экий ты быстрый. Пока – нет. Пока – некий неумный лорд мешает делу революции. Этот лорд вскоре устраивает большую охоту – гости, пьянка, все как положено. Вот на этой охоте его кабан и забодает. Или лось сожрет. Вместе с гостями и костями. Быть там надо через две недели, лучше осмотреться подольше, чем опоздать. Справишься?

– Справлюсь. – Сакс кивнул и вытащил Асгейров амулет, снятый с мудрого. – А ты мне скажи, что это за колдовство. Оно фейри вредит?

Охотник присмотрелся и присвистнул:

– Надо же что добыл! Нет, фейри он вреда не причинит, можешь смело девочке подарить, ей понравится. Только экранировать бы… Точно. Попроси своего приятеля, пусть под эту штучку сделает медный медальон, чтоб открывался. А если еще такие найдешь – собирай, пригодятся. Со временем. И аккуратнее, не тронь глаз в середине. Думается мне, как раз глаз и будет активировать связь, а огонь – комбинация лучей…

– Лучей? – переспросил Сакс.

– А, забудь. Главное, в медальон его. И сам ничего не нажимай и не крути. Хрен знает какие у него еще функции.

От странных Охотниковых слов у Сакса закружилась голова и захотелось спать. Лучше всего – с Лиле рядышком. Вот только отнести солнце Томасу, послать кого за медом в деревню, запретить своим бойцам трепаться направо и налево, забрать свою долю добычи, помыться, съесть что-нибудь… Как хорошо было дома! И простым бойцом – тоже неплохо. И чего его понесло в командиры?!

Глава 8 Сакс

С лордом Саксов отряд управился, с его гостями тоже. А стали искать лорда или нет и что нашли после волков – это Саксу было совсем не любопытно. У него по возвращении в лагерь забот был полон рот: достроить дом, сколотить и навесить дверь, добыть еще хоть пару шкур побольше, а то вот-вот наступит зима. Заботиться о Лиле ему нравилось, да и сама Лиле не сидела без дела. То шила ему рубаху – немножко кривовато сшила, зато от души же! – то лечила раненых, то стряпала. Правда, резал мясо и овощи сам Сакс, не рисковать же своей фейри из-за какого-то супа. А в последние сухие осенние вечера, когда повстанцы собирались у крытого очага, играла на дудочке волшебные песни. Поначалу народ побаивался, да и Фианн все пытался уговаривать повстанцев если не пожечь колдунью, то хоть выгнать – ровно до тех пор, пока не нарвался на только что вылеченного ею отрядного командира. Тот, в отличие от Сакса, не посовестился прибить полоумного старика и пообещать, что еще тот дурное слово про их фейри скажет, вовсе без языка останется.

В эти две недели Сакс даже не пытался спорить с Охотником, запретившим вылазки.

– С лордом ты удачно, молодцом. А теперь – брысь под веник. Остальным тоже велю сидеть тихо, хватит пока злить рыбников.

Командиры поворчали: как так, только повалила удача, только разогрелись – и под веник?! Но послушались. А Сакс был счастлив, и воевать ему не хотелось вовсе, и думалось все больше о том, как бы уговорить Лиле зимой перебраться к отцу и матери в Ротенбит, у нее ж зимой уже и животик, верно, будет. По крайней мере Сакс приложил все силы к тому, чтобы поскорее обзавестись наследником. Тогда уж точно фейри никуда от него не денется. Если только не унесет ребенка в свои холмы.

– Нет, Эри, – ответила она, когда он все же набрался храбрости ее спросить. – Куда ж я от тебя?

Она так тесно прижималась и так нежно его целовала, что не поверить он никак не мог.

– И замуж за меня пойдешь?

– Пойду. Только смотри, я корову доить не умею. И рубашки шью криво. – Она хихикнула куда-то ему под мышку и потерлась так, что о коровах и рубашках он тут же и думать забыл. – Только мне скоро надо будет в холмы. Ненадолго. Побуду там немножко и вернусь к тебе. Обязательно. Веришь?

Немножко? Знать бы еще, сколько это – немножко. К прапрабабке кузнеца Дунка приходил такой фейри, клялся в любви и обещал скоро вернуться. Он и вернулся к ее похоронам, поплакал вместе с правнуками и посадил на могиле любимой вечнозеленый тис – в знак своей вечной печали.

Но думать о плохом не хотелось. Совсем. И вместо ответа Сакс накрыл ее губы своими и до первых петухов доказывал: да, верю.

А на следующее утро Охотник принес медный медальон с серебряным солнцем внутри – красивый вышел, тоненький, с узорными насечками и петелькой для шнура. Томас вовсю старался, не для чужой же девки, а для Саксовой невесты и отцовой спасительницы. Дунк под Лилину дудочку почти опомнился, уже и разговаривал, и узнавал сына, вот только не слышал больше песню огня. Потерял кузнец свой дар.