Читаем Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи полностью

Прилагательное «новый» в санскрите — nava, в латыни — novus, в греческом — νέος («неос»), в английском — new, в немецком — neu, во французском — nouveau[2], в испанском — nuevo, в итальянском — nuovo. Русское слово «новый» тоже стоит в этом ряду.

Ночь на санскрите — nаkt, по-гречески — Νύχτα («нихта»), на латыни — nox, по-итальянски — notte, по-испански — noche («ноче»), по-английски — night, по-немецки — Nacht.

Овца на санскрите — avih, на латыни — ovis, по-испански — oveja («овеха»), по-английски — ewe.

А некоторые слова из санскрита родственны словам в европейских языках, но не родственны русским.

Например, «мужчина»: на санскрите — vīra, в латыни — vir. Кроме латыни, этот корень дал побег еще и в… литовском языке, где мужчина звучит как vyras.

«Змея»: в санскрите — sarpa-, по-латыни — serpens, в русском языке есть заимствованные позже слова «серпентарий» и «серпантин».

«Нога»: в санскрите — pad-, в латыни «ступня» — pedis (откуда в русском языке появились слова «велосипед», «педаль» и т. д.)

Слово «отец»: pitar-, в латыни — pater, в греческом — πατέρας («патерас»), в английском — father, в немецком — Vater, в итальянском и испанском — padre, во французском — père. А в русском даже «детское» слово «папа», по-видимому, не является родственным.

Или глагол «нести»: в санскрите — bhar, в латыни — fero, в греческом — φέρω. Их нельзя назвать заимствованиями, но это плоды одного корня, правда, развивавшиеся в разных условиях — с «языковым деревом» такое случается сплошь и рядом. Да и сам санскрит нельзя назвать праязыком, на котором говорили наши предки: это живой язык, на котором и сейчас говорят жители Индии, в основном — на севере страны. И с европейскими языками он разошелся около пяти тысяч лет назад. Он тоже меняется, правда, медленнее, чем большинство его «родственников», так как является священным языком, требующим почтения к своим традициям.

<p>Старожилы и новоселы</p>

Итак, вернемся к славянам.

Коренным населением северной Европы и Азии были финно-угорские племена, говорившие на совсем непохожих на славянские языках: саамы, финны, карелы, вепсы, водь, меря, марийцы, ханты, манси, удмурты, коми, мордва, венгры и проч. Славяне потеснили их, но не изгнали, а позднее торговали с ними, заключали военные союзы, а значит — обменивались словами.

При попадании на чужую территорию очень важно ориентироваться на местности, а для этого неплохо узнать, как называют местные жители реки, озера, горы и другие приметные географические объекты. А узнав эти названия, запомнить их, перенять или переиначить, если так покажется проще или красивее.

И современные лингвисты находят корни названий многих «типично русских» рек и озер именно в финно-угорских языках:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки