Галобионты

Глядя поверх головы девушки на теряющийся в бескрайней синей дали горизонт, Алекс со смутной тоской подумал о том, что он очень надеется, что Любовь никогда не захочет вернуться на этот остров. Когда прошло первое, самое сильное впечатление, от пережитого и он без лишних эмоций смог мысленно возвратиться к событиям, предшествовавшим уничтожению северной базы, в его памяти стали всплывать некоторые детали, на которые он раньше не обращал внимания. Одна из таких деталей немало обеспокоила Алекса. Он был рад, что Любовь не заметила перемену в его настроении, так как опасался, что не сможет скрыть от нее причин своего беспокойства. Однажды, глубокой ночью, лежа без сна в хижине и прислушиваясь к тихому ровному дыханию подруги, Алекс стал снова прокручивать в памяти обстоятельства их с Любовью спасения. Он вспомнил, как найдя девушку и убедившись, что она жива, вдруг заторопился, пронзенный внезапной мыслью. До его слуха донесся мерный высокий звук, шедший откуда-то из соседнего помещения и распространявшийся по всей базе. Точно такой же звук он слышал тогда, на южной базе, когда Геракл предупредил его об опасности. «Сейчас все взорвется», – понял Алекс и схватив подругу в охапку, бросился в коридор. Он пронесся по нему, как вихрь, не глядя по сторонам и едва успел покинуть базу. Уж конечно, ему было не до того, чтобы заглядывать в лабораторию, где он оставил Геракла. И вот, в ту тихую ночь, Алексу внезапно пришло в голову, что в коридоре не было контейнера, который держал в руках Геракл, когда собирался уйти из базы. Алекс не был уверен, что он не ошибается. Чем больше он думал над этим, тем больше сомневался, не померещилось ли ему отсутствие злосчастного контейнера. Но как бы то ни было, с того момента, как ему в голову пришла эта мысль, Алекс утратил спокойствие. Если его догадка верна и Геракл, действительно, выжил, то можно было не сомневаться, что галобионт четвертой серии не успокоится, пока не отомстит обидчику. Алекс опасался не за себя, а за свою подругу. Зная Геракла, он предполагал, что месть галобионта неминуемо будет обращена на Любовь.

Словно почувствовав, что над ее головой снова начинают сгущаться тучи, Любовь пошевелилась во сне и чуть слышно вздохнула. Ее тонкие изогнутые брови нахмурились, с губ сорвалось невнятное бормотание. Алекс догадался, что и во сне его любимую все еще преследуют тягостные воспоминания. Что же происходило там, на северной базе. Какую игру пытался затеять с ней Степанов? Алекс вспомнил, что на Любови были лохмотья какого-то шелкового платья. Как-то он спросил ее об этом.

– Это была одежда Любаши, – ответила Любовь с таким видом, словно говорила о чем-то самом собой разумеющемся.

– Чья одежда? – недоуменно спросил Алекс.

– Его жены, которая бросила профессора много лет тому назад, – неохотно ответила девушка.

Больше говорить на эту тему Любовь не захотела. По скудным обрывочным фразам было невозможно восстановить хотя приблизительную картину происшедшего. Однако одно было очевидно: Любовь стала жертвой безумной мести профессора, объектом которой должна была быть совсем другая. Глядя на прелестное лицо любимой женщины, Алекс дал себе слово, что никогда не допустит, чтобы кто-то еще посмел причинить ей боль…

…Утро, когда Алекс и Любовь покидали свой остров, выдалось пасмурным и дождливым.

– Посмотри, – сказала Любовь с тихой грустью, – здесь никогда еще не было так уныло. Наверное, остров прощается с нами.

– Лучше воспринимать это по-другому, – весело ответил Алекс, – как бы ни был замечателен этот остров, но и здесь бывают не очень приятные дни.

– Я поняла, о чем ты подумал, – проговорила девушка, взяв Алекса за руку, – этот тоскливый день говорит нам, что мы не должны жалеть о том, что уплываем отсюда.

Алекс предпочел ответить подруге долгим поцелуем.