Читаем Галлоуэй полностью

Во-первых, мне нужно было оружие. Во-вторых, надо иметь какую-то крышу над головой и одежду на теле. Вот я и стоял там, изучая местность и размышляя, что она может предложить.

Склоны каньона были высокие, скалистые, лес взбирался по ним до самого верха. По дну ущелья протекал ручей, вдоль него росли ивы, густая трава, попадались отдельные кусты. Неподалеку, не дальше двадцати футов, валялся давно упавший с дерева и хорошо высохший сук. Если обломать с него мелкие веточки и насадить обсидиановый наконечник, будет у меня копье.

Невысокие раскидистые деревья с чешуйчатыми ветками, листья которых на солнце отливали серебром, давали плоды, называемые "бизоньими ягодами". Индейцы их обычно собирают, чтобы приправлять мясо бизона и антилопы. Попадался тут и шиповник - то здесь, то там просвечивали красные ягоды. У ручья было множество оленьих следов, а время сделать лук и стрелы у меня найдется.

Дохромал я до кустов бизоньей ягоды и стал есть плоды вместе с косточками. Закусил несколькими ягодами шиповника. Это, конечно, не банкет, но все же на такой кормежке можно продержаться живым. Если только индейцы меня не найдут.

Здесь была страна ютов, но навахо и апачи сюда тоже забредают.

И, конечно, здесь был волк.

Глава 3

Рядом с огороженным жердями коралем светились в темноте два квадратных окна длинного, низкого бревенчатого дома. Галлоуэй Сэкетт соскочил с седла и, прежде чем привязать лошадь, долго заглядывал в окно.

Увидеть ему удалось не так уж много. Стекла были засиженные мухами и грязные, но все же можно было разглядеть внутри стойку и несколько человек. Снаружи у коновязи стояли с полдюжины лошадей.

У четырех лошадей было незнакомое клеймо - "тройка клевером": три цифры 3, расположенные в форме клеверного трилистника.

Галлоуэй шляпой сбил пыль с одежды и направился к двери. Но тут обратил внимание на сильного вороного коня. Глянул на клеймо и тихонько присвистнул.

Когда-то это было, конечно, "то же самое клеймо - "тройка клевером", но теперь оно превратилось в "цветок". Против каждой тройки была выжжена еще одна тройка, "только перевернутая, а потом добавлены еще несколько штрихов - стебель и усики, соединяющие его с лепестками. Работа была выполнена прекрасно, по-видимому, "корректор" знал свое дело и делал его с удовольствием.

- Вот человек, на которого стоит поглядеть, - пробормотал Галлоуэй. Он явился на пикник в Джорджии с пуговицей от мундира армии Шермана (Намек на вражду между северными и южными штатами; Джорджия - южный штат; Уильям Текумсе Шерман (1820-1891) - генерал северян, участник многих сражений, руководитель победного "марша к морю", впоследствии - главнокомандующий вооруженных сил США.).

Он рывком открыл двери, переступил порог и пошел к бару. Проходя через комнату, заметил четырех человек, сидящих за одним столом, - видно, это и были наездники с ранчо "Тройка клевером".

В углу, недалеко от бара, сидел еще один человек. Он был одет в охотничью блузу из оленьей кожи, украшенную бахромой, под блузой виднелась синяя рубашка, новая или, по крайней мере, свежая. На голове у него была черная шляпа с низкой тульей, лицо было чисто выбрито, рыжеватые усы тщательно подстрижены и нафабрены.

Человек в кожаной блузе носил два револьвера - один рукояткой вперед, второй - рукояткой назад; хитрый трюк, так можно выхватить револьвер любой рукой, а можно - оба сразу. На столе перед ним была бутылка вина, стакан и колода карт.

Кроме неряшливого бармена за стойкой, в комнате находились еще двое человек в грязной белой рубашке, рукава которой были подхвачены резинками, и лохматый старик в засаленной одежде из оленьей кожи.

Галлоуэй Сэкетт, который умел оценить ситуацию не хуже любого другого, заказал стаканчик ржаного виски и примостился в торце стойки, чтобы видеть все, что случится... если что-нибудь случится.

Четверо наездников с ранчо "Тройка клевером" были, кажется, чем-то смущены и озабочены, в то время как одинокий посетитель в охотничьей блузе преспокойно попивал вино, тасовал карты и раскладывал пасьянс, как будто окружающее его не касалось.

Наконец один из наездников с "Тройки клевером" прочистил горло и заметил:

- Ну и клеймо же у вас, мистер...

Не отрывая глаз от карт, тот отозвался:

- Вы ко мне обращаетесь, я полагаю?.. Да, это клеймо мне очень по вкусу. - Он поднял глаза и весело улыбнулся. - Полностью перекрывает ваше тавро, верно?

Галлоуэй просто остолбенел, но четверо ковбоев только поежились беспокойно, а затем тот же человек сказал:

- Хозяин хочет потолковать с вами.

- О-о, теперь он уже хочет говорить со мной? Ну, так скажи ему, пусть подъезжает сюда... если у него еще какие-то лошади остались.

- Я хотел сказать... у него есть предложение к вам. В конце концов, это не он...

- Ну, конечно, это не он был! Кто же сможет ожидать, что он, сосчитает всех коров до последней на своих пастбищах? Скажи своему хозяину, пусть приезжает прямо в город. Скажи ему, что я буду его ждать. Скажи ему, что я давно мечтал о встрече с ним. Скажи ему, что я очень хотел сказать ему "здравствуй и прощай".

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное