Галлоуэй

Галлоуэй небось сейчас в шикарном ресторане или в гостях у кого набивает себе брюхо бифштексами с жареным картофелем по-французски, а я тут помираю с голоду в лесу. Я вообще-то редко когда себя жалею, но в эту ночь на меня накатило; впрочем, как там говорится в старинной ирландской пословице: корабль начинается с доски, печь - с камня, смерть - со сна.

Я заснул.

Было холодно, обильная роса легла на траву и на меня, но я спал, и ветер шептал в листьях осин, и в темноте ко мне на язык попал вкус дыма, а его запах - ко мне в ноздри. Было холодно и темно, когда запах дыма разбудил меня, и я сел, трясясь от озноба, прямо зубы стучали. Я вслушивался в ночь - и не слышал ничего,но потом уголком глаза поймал слабый отблеск; присмотрелся - и разглядел угасающий костер не дальше чем в полусотне ярдов.

Медленно и осторожно поднялся я на ноги... Их около дюжины, и один не спит, караулит. Должно быть, они разбили лагерь, когда я уже уснул, хотя для индейцев это уж совсем позднее время, но с рассветом они, конечно, меня найдут... Я осторожно влез в мокасины, собрал все, что нес с собой, и ускользнул. А когда убрался подальше от их стоянки и оказался уже на дне ущелья, я побежал.

Земля под ногами была мягкая, и единственное, что мне было нужно сейчас, - это уйти от них как можно дальше. Я то бежал, то ковылял шагом два часа, а потом вошел в ручей.

Луна уже взошла, и все вокруг купалось в белом сиянии, такая это была красота, что просто поверить невозможно; ярко серебрились осины, а сосны стояли темные и тихие. В холодной воде ногам было хорошо, но из-за быстрого течения и ненадежного дна приходилось двигаться не спеша. Через некоторое время я выбрался на берег и сел; мышцы гудели от усталости, ступни снова разболелись. Я осторожно вытер их досуха пучками травы и шалфейных листьев.

Едва засерело, я двинулся дальше. Не пройдет и часа, как они найдут мой след и двигаться будут куда быстрее, чем мне по силам. Я не встречался раньше с ютами, но слышал о них всякое, а здесь все же их страна.

Я старался идти по каменистым местам, а в руках нес небольшой плоский камень, чтобы подкладывать его в тех местах, где нога может оставить след. Конечно, от камня тоже останется след, но это же не отпечаток ступни, мало ли от чего он мог остаться... Юты могут найти меня, но я не собирался облегчать им работу - и поэтому бросал камень на землю и с него перебирался на твердую поверхность, где следов не остается.

Что-то зашуршало в кустах. Я резко повернулся, но успел заметить лишь, как шевельнулись листья там, где кто-то прошмыгнул. Я присел за камнем и ждал - но никто не появлялся. Выставил я копье, двинулся к кустам - и нашел едва заметные следы... волка.

Он все еще был тут - редко бывает, чтоб волк в одиночку так долго преследовал человека. Но этот все же был здесь в кустах, подкрадывался ко мне, чтобы убить. Ничего, пусть поищет добычу полегче...

Дважды мне пришлось пробираться через густой осинник; я старался не оставлять следов и все время держал на примете какое-нибудь местечко, где можно было бы спрятаться. К этому времени они, наверно, уже обнаружили мой костер и пустились меня разыскивать.

Снова начали кровоточить ноги. Потом я услышал орлиный крик - только это кричал не орел, и причем с такого места, где орла быть не могло. Это один из них нашел, видно, какой-то мой след и сзывал остальных.

Теперь-то они меня точно найдут - рассыплются, все прочешут и обнаружат следы. Уж слишком я усталый, слишком медленно двигаюсь, и ходьба мне так тяжко достается, что без ошибок не обойтись.

И вдруг я увидел, что дальше идти некуда. Дорога кончилась. Я все время выбирал дорогу, где полегче, а теперь склон горы резко оборвался, и я очутился на краю обрыва, над глубоким озерцом, лежащим футов на тридцать ниже. Где-то неподалеку шумел водопад, но поверхность воды внизу была гладкая и чистая. Я не колебался.

Я смог зайти достаточно далеко, и о возвращении не могло быть и речи. Не задумываясь, я швырнул в воду свои вещи и прыгнул следом, ногами вперед.

Секунда падения, а потом мое тело коснулось воды и врезалось в нее, как нож. Она была невероятно холодная. Я погружался все глубже и глубже, потом наконец начал всплывать - и ударился во что-то головой; это оказался мой самодельный колчан со стрелами. В нескольких ярдах от него плавал лук. Подобрал я свое распрекрасное оружие и поплыл к единственному берегу, который тут имелся - узкому пляжику, покрытому белым песком и расположенному под обрывом, с которого я спрыгнул.

Пляжик был крохотный, не больше четырех футов в длину и трех в ширину, но все же давал возможность выползти из воды и передохнуть. Я поплыл туда и наткнулся на копье и свернутую шкуру с моими пожитками - она не затонула. Выбросил я на берег лук и стрелы, а потом выловил остальное и вернулся к пляжику.