Галки

— Любила. Но я была не готова.

— Как его звали?

— Я не хочу тебе говорить.

Пол догадался, что это был ее муж, Мишель, и решил больше не спрашивать.

— Можно потрогать твои груди? — поцеловав ее, спросил он.

— Трогай все, что хочешь.

Ни одна женщина еще ему этого не говорила. Он находил ее открытость поразительной и возбуждающей. Он начал исследовать ее тело. По своему опыту он знал, что на этой стадии женщины, как правило, закрывают глаза, но Флик их не закрывала, вглядываясь в его лицо с желанием и любопытством, что его еще больше воспламеняло. Казалось, что так она его изучает. Его руки коснулись ее свежих грудей, а пальцы принялись ощупывать робкие соски, пытаясь понять, что им нужно. Он стянул с нее трусы. Там вились волосы цвета меда, много волос, а под ними, с левой стороны, виднелось родимое пятно, похожее на пятно от пролитого чая. Наклонив голову, он поцеловал ее там. Его губы ощущали жесткую щетку ее волос, язык пробовал ее влажную плоть.

Он уже чувствовал ее податливость. Ее нервозность куда-то исчезла. Ее руки и ноги раскинулись в разные стороны, вялые, неподвижные, однако бедра нетерпеливо рвались к нему навстречу. Не торопясь, он с наслаждением обследовал все складки ее женского органа. Ее движения стали более порывистыми.

Она оттолкнула его голову, лицо ее покраснело, дыхание участилось. Дотянувшись до тумбочки, она открыла его бумажник и нашла презервативы — три штуки в небольшом бумажном пакетике. Трясущимися пальцами разорвав пакет, она достала одну штуку и надела ее на Пола. После этого она оседлала его, лежавшего на спине, склонилась, чтобы его поцеловать, и прошептала на ухо:

— Ну что, парень, надеюсь, во мне ты хорошо себя чувствуешь. — Затем она выпрямилась и начала двигаться.

— Сними сорочку, — сказал он.

Она стянула ее через голову.

Он смотрел на нее снизу вверх, ее милое лицо было чрезвычайно сосредоточено, прекрасные груди восхитительно двигались. Он чувствовал себя счастливейшим мужчиной на свете. Ему хотелось, чтобы так продолжалось вечно, чтобы не наступал рассвет, не наступало завтра, чтобы не было ни самолета, ни парашюта, ни войны.

В жизни нет ничего лучше любви, думал он.

Когда все закончилось, первое, о чем подумала Флик, было «Что я скажу Мишелю?».

Тем не менее она не чувствовала себя несчастной. Она все еще была полна любви и желания к Полу. За короткое время он стал ей ближе, чем когда-либо был Мишель. Ей хотелось всю оставшуюся жизнь каждый день заниматься с ним любовью. Но это влекло за собой проблему. Ее семейная жизнь закончилась, и она должна была сообщить об этом Мишелю, как только его увидит. Она даже на несколько минут не станет притворяться, что относится к нему так, как раньше.

Мишель был единственным мужчиной, с кем она была близка до Пола. Она должна была сказать об этом Полу, но ей казалось нелояльным говорить с ним о Мишеле — как будто это было большим предательством, чем просто измена. Однажды она скажет Полу, что он всего лишь второй ее любовник, возможно, скажет, что он лучший, но никогда не расскажет ему о том, каким был секс с Мишелем.

Тем не менее с Полом не только секс был другим, другой стала она сама. В отличие от Пола она никогда не спрашивала Мишеля о его раннем сексуальном опыте. Она никогда не говорила ему «Трогай все, что хочешь». Она никогда не надевала на него презерватив, не садилась на него, чтобы заняться любовью, и не спрашивала, хорошо ли он себя в ней чувствует.

Когда она улеглась рядом с ним на кровати, в ней как будто проявилась другая личность, как это было с Марком, когда он вошел в клуб «Крест-накрест». Она вдруг почувствовала, что может все, что ей понравится, может сделать все, что ей заблагорассудится, может быть сама собой, не беспокоясь о том, что о ней подумают.

С Мишелем никогда такого не было. С самого начала, когда она была его студенткой, она хотела произвести на него впечатление и никогда, в сущности, не была с ним наравне. Она по-прежнему ждала его одобрения, чего он никогда не делал. В постели она стремилась удовлетворить его, а не себя.

— О чем ты думаешь? — через некоторое время спросил Пол.

— О своем замужестве, — ответила она.

— И что ты о нем думаешь?

Она задумалась о том, насколько можно открыться. Вечером он говорил, что хочет на ней жениться, но это было до того, как она пришла к нему в спальню. В соответствии с женским фольклором мужчины никогда не женятся на тех девушках, которые до этого с ними переспали. По своему собственному опыту с Мишелем Флик знала, что это не всегда так. Тем не менее она решила открыть Полу не всю правду.

— Что с ним покончено.

— Радикальное решение.

Приподнявшись на локте, она окинула его взглядом.

— Это тебя беспокоит?

— Напротив. Надеюсь, это означает, что мы можем снова увидеться.

— Ты говоришь серьезно?

Он обхватил ее руками.

— Мне страшно тебе сказать, насколько я серьезен.

— Страшно?

— Страшно тебя отпугнуть. Я сказал тебе одну глупость.

— Насчет того, чтобы жениться и завести детей?

— Я говорил серьезно, но слишком заносчиво.