Галактический конвой

— Борту це-эль девятьсот двадцать один, — снова ожил динамик. — Десять градусов на левый борт, притормозите до одного восемь ноль.

— Борт це-эль девятьсот двадцать один, вас понял, — передал Брим. — Добавь еще десять единиц на подъемные, Арам, и начинай проверку всех систем.

— Четырнадцать единиц на подъемных, — доложил Арам. — Проверка: энергия на гравитормоза. Ник?

— Включена и поставлена на предохранитель, — откликнулся Урсис.

— Навикомпьютер?

— Включен вместе с резервной системой.

— Маневровые?..

— Борту це-эль девятьсот двадцать один, — перебил его диспетчер. — Как только сбросите скорость, спуститесь на пять тысяч.

— Борт це-эль девятьсот двадцать один — тормозим до одного восьмидесяти, спускаемся на пять тысяч, — подтвердил Брим. — Ты говорил, маневровые. Арам?

— Так точно, маневровые.

— В норме.

— Аэродинамические тормоза?

— Под углом один тридцать девять, в норме, — ответил Брим, возвращая «Непокорный» на курс, после того как очередной порыв ветра чуть не положил его на борт.

— Аэродинамические рули?

— В нейтральном положении, — откликнулся Брим, снова выправляя корабль. Он нахмурился: прямо по курсу тоже творилось черт-те что. За кормой тянулся белый хвост конденсата от атмосферных радиаторов. — Вот это молнии, — восхитился Арам, на мгновение оторвав взгляд от пульта. — Система опознавания…

— Включена и проверена, — ответил Брим, беспокойно вглядываясь в грозовые тучи прямо по курсу. Лететь через них на малой высоте само по себе уже неприятно, а на подъемных, которым не доверяешь… — Говорит борт це-эль девятьсот двадцать один, — вызвал он диспетчерскую. — Хотелось бы обойти грозовой фронт, который у нас прямо по курсу. Можем мы взять лево руля?

— Борту це-эль девятьсот двадцать один: ответ отрицательный — нарушать правила разделения потоков нельзя. Пожалуйста, соблюдайте указанный курс. Свяжитесь с портовой диспетчерской на волне один один девять четыре.

Брим раздраженно поморщился.

— Будь они тытьнеладны, эти ваши правила, — пробормотал он себе под нос.

— Це-эль девятьсот двадцать один: не поняла, что вы сказали.

— Це-эль девятьсот двадцать один, выдерживаю указанный курс, — раздосадованно буркнул Брим. — Переключаемся на портовую диспетчерскую на один один девять четыре, и пока.

— Всего хорошего, сэр.

— Похоже, «Непокорному» светит хорошая баня, — заметил Арам, вглядываясь в экраны переднего обзора.

— И еще какая, — откликнулся Брим. — Ты только посмотри, что это за гроза! — Ему уже стоило больших усилий удерживать «Непокорный» на курсе, не говоря уже о плавном снижении — а ведь до воды было еще далеко. — Диспетчерская восемьдесят первого, вас вызывает борт це-эль девятьсот двадцать один; мы на высоте пять тысяч, — доложил он, качая головой.

— Добрый день, це-эль девятьсот двадцать один, — отозвался голос из динамика, — Сбавьте скорость до одного семь ноль и возьмите влево на два семь один.

— Борт це-эль девятьсот двадцать один, сворачиваем на два семь один, скорость один семь ноль, — ответил Брим. В открывшийся на мгновение просвет в облаках справа он увидел очертания тяжелого крейсера, идущего параллельным курсом на расстоянии трех кленетов. Он улыбнулся. Неудивительно, что ему не позволяют отклоняться от курса!

— Борту це-эль девятьсот двадцать один: возьмите еще два четыре ноль влево, спуститесь до трех тысяч и держите эту высоту, — снова ожил динамик.

— Борт це-эль девятьсот двадцать один, беру два четыре ноль влево, спускаюсь с пяти до трех, — ответил Брим, глядя поверх пульта Арама на Урсиса. Медведь встретился с ним взглядом; морда его приобрела озабоченное выражение.

— Как подъемные? — спросил карескриец, гадая, что так тревожит друга. Урсис покачал головой.

— Я как раз думал, не поднять ли тревогу, Вилф. Твой вопрос как раз разрешил мои сомнения. — Он облизнулся. — Похоже, дух Вута нынче не в настроении: что-то не так в этом распроклятом из всех проклятых механизмов, я нутром чую. Но что именно, не пойму.

— По крайней мере мы почти уже сели, — вмешалась в их разговор Коллингсвуд. — Вы ворчите насчет подъемных с тех пор, как корабль сошел со стапеля. И на этот раз обещаю, их переберут по винтику, прежде чем мы снова поднимемся в воздух. Война продлится еще достаточно долго, чтобы «Непокорный» успели довести до ума.

Урсис улыбнулся и пожал широкими плечами.

— Капитан, — заявил он, — с кораблем пока все в порядке. Возможно, я просто нервничаю.

Брим кивнул, но почувствовал неприятный холодок в желудке: Николае Януарьевич Урсис очень редко нервничал понапрасну.

— Я доверяю твоему чутью. Ник, — сказал он. — Всегда…

— Отлично, — ответил ему медведь, — в таком случае учти, что мы можем лишиться одного или обоих подъемных, когда корабль будет держаться только на них. Есть у меня нехорошее ощущение, что если что и случится, то именно тогда.

— Я буду начеку, — пообещал Брим, с трудом удерживая корабль. Они снова попали в полосу болтанки.

Дальнейший их разговор был прерван диспетчерской комплекса 81: