Гайдзин

Ставший довольно прохладным ветер подхватил качавшуюся ставню и ударил ею в окно. Один из часовых протянул руку за оконную перемычку, нащупал крюк и снова закрепил ее. Недалеко от берега виднелся флот, океан стал темно-серым, на волнах появились белые шапки. На горизонте сэр Уильям заметил линию надвигающегося шквала. Его тревога за корабли усилилась.

– Старик спрашивает, – перевел Иоганн, – примете ли вы три тысячи.

Лицо сэра Уильяма побагровело.

– Десять тысяч золотом!

Опять долгие переговоры, потом Иоганн промокнул вспотевший лоб:

– Mein Gott, они согласны на десять, выплата в два срока в Иокогаме. Первая – через десять дней, остальное – за день до встречи в Эдо.

После тяжелой, нарочито затянутой паузы сэр Уильям произнес:

– Через три дня я дам им ответ, приемлемы ли эти условия.

Шумное втягивание воздуха через сжатые зубы, еще несколько хитроумных попыток изменить три дня на тридцать, на десять, на восемь, разбившихся о каменное упорство англичан.

– Три.

Вежливые поклоны, и делегация удалилась.

Когда они остались одни, Иоганн радостно улыбнулся:

– В первый раз мы достигли какого-то прогресса, сэр Уильям, в самый первый раз!

– Да, ну что ж, посмотрим. Я не понимаю их совершенно. Они явно старались измотать нас. Но зачем? Какая им от этого польза? Свиток уже был у них, так почему, дьявол их подери, они не могли отдать его в самом начале и не покончить сразу с этой их трижды проклятой волокитой? Полнейший идиотизм! И зачем было присылать два пустых паланкина?

– Мне кажется, сэр, – заметил Тайрер, весь сияя, – что это просто одна из их характерных черт. Идти всегда окольным путем.

– Да, хорошо. Тайрер, будьте любезны, пройдите со мной. – Он направился в свой личный кабинет и, едва лишь дверь закрылась за ними, принялся злобно выговаривать молодому человеку: – Вас что, так ничему и не научили в министерстве? Где ваши мозги? Или их у вас никогда и не было? Неужели вы не в состоянии сообразить, что на дипломатических встречах лицо должно быть непроницаемым? У вас что, с головой не в порядке?

Тайрер был шокирован его злобным сарказмом.

– Извините, сэр, очень прошу простить меня, сэр, я просто так обрадовался вашей победе, что не смо…

– Это не была победа, идиот! Это была всего-навсего отсрочка, хотя и ниспосланная Небом! – Облегчение, которое испытывал сэр Уильям теперь, когда встреча закончилась и, вопреки всем ожиданиям, принесла ему гораздо больше, чем он мог желать, подогревало его раздражительность. – Может быть, у вас в ушах плесень завелась? Или вы не слышали, как Иоганн сказал: «…то, что представляется обоснованной жалобой» – да ведь это самая большая лазейка, какую они могли для себя оставить, клянусь Богом! Мы добились отсрочки, только и всего. Но так получилось, что она прекрасно меня устраивает. И если встреча в Эдо состоится через тридцать дней, я буду крайне удивлен. В следующий раз, черт побери, не показывайте своих чувств, и если вы когда-нибудь станете переводчиком… вообще вам лучше поскорее выучить японский, или вы отправитесь у меня домой на следующем же пароходе с пометкой в послужном листе, которая обеспечит вам назначение к эскимосам до конца жизни!

– Слушаюсь, сэр.

Все еще не выпустив пар до конца, сэр Уильям увидел, как молодой человек вытянулся перед ним, стоически глядя ему в лицо, и спросил себя, что же так изменилось в нем. Тут он заметил выражение его глаз.

«Где же я раньше видел этот взгляд – та же самая, почти неуловимая отчужденность, что и у молодого Струана? Ах да, ну конечно, теперь вспомнил! В глазах молодых солдат, возвращавшихся с Крыма, – и тех, что были целы и невредимы, и раненых, будь они союзниками или врагами. Война вырвала из них молодость, вытравила в них юношескую чистоту с такой бесстыдной быстротой, что после этого они навеки стали другими. И это всегда видно не по лицам, а именно по глазам. Сколько раз мне говорили: перед сражением – мальчишка, несколько минут или часов спустя – мужчина. Англичанин ли, русский ли, немец, француз или турок – разницы никакой.

Посему получается, что идиот-то я, а не этот молодой парень. Я забыл, что ему едва исполнился двадцать один, а за последние шесть дней его чуть было не убили и он пережил такое, что иному мужчине и за всю жизнь не выпадает. Или женщине, клянусь Создателем! Правильно, глаза той девушки смотрели точно так же. Какой я глупец, что не понял этого. Бедняжка, ей ведь, кажется, только-только минуло восемнадцать? Ужасно, когда приходится взрослеть так быстро. Мне повезло больше».

– Ну ладно, мистер Тайрер, – резко закончил он, завидуя ему, той храбрости, с которой он прошел крещение огнем. – Я уверен, что вы со всем справитесь. Эти встречи… кхм… они даже Иова выведут из себя, а? Полагаю, мы заслужили по бокалу шерри.

Той же ночью, когда все вокруг стихло, Хирага и его спутники осторожно выбрались из погреба, который был присмотрен ими заранее. Они скользнули в темноту и стали, каждый своим путем, пробираться к своему тайному убежищу.