Гайджин

С другой стороны, когда хартфордширец поклялся поубивать в Итоне всех, за исключением Марвуда, старшие сочли его угрозу несерьезной, поскольку она, по их мнению, исходила от существа, стоявшего на низкой ступени интеллектуального развития. Впрочем, подобная оценка оказалась ошибочной. Хартфордширец со временем доказал, что обладает весьма острым умом, не говоря уже об отчаянной смелости, что, как впоследствии узнал Марвуд, превращало его угрозу — несколько сократить численность британской расы, — во вполне реальную опасность.

Парнишку из Хартфордшира звали Руперт де Джонг. Несколько лет спустя, на заснеженной дороге в швейцарских Альпах де Джонг отплатил Марвуду за его доброту, прострелив ему левую ногу. Боль тогда была ужасная. Однако смириться с потерей конечности оказалось еще трудней. С другой стороны, нельзя было не признать, что Марвуду еще повезло. Алекс Бендор и многие другие куда сильнее пострадали от рук де Джонга, поскольку его безжалостность превосходила человеческое разумение. Таким образом, две пули, которые Марвуд заполучил в левое колено, можно было даже рассматривать как проявление своеобразного милосердия. Милосердия, впрочем, довольно странного, поскольку Марвуд превратился в калеку и стал влачить жалкую жизнь, стыдясь своего положения и мучаясь комплексом вины.

Чтобы жить дальше после того, что случилось сорок лет назад в Швейцарии, Марвуд приналег на алкоголь.

В последнее же время, когда воспоминания становились просто непереносимыми, он пристрастился и к героину.

* * *

Вашингтон

1983

Несколько минут назад Марвуд высадил Алекс Бендор около ее отеля, поблагодарил за прекрасный вечер и поцеловал на прощание в щеку, втайне надеясь, что с Божьей помощью дела еще могут утрястись. В конце концов, что такое работа дипломата, как не вечная попытка убедить мир, что и более важные проблемы так или иначе но будут решены в будущем? Теперь Марвуд и его помощник Алан Брюс находились в президентском номере на верхнем этаже отеля, который выходил окнами на Белый дом и мемориал Джефферсона. Марвуд годами не ночевал на территории Британского посольства, поскольку ужасно его не любил. Ни малейшей возможности по-настоящему уединиться. Почти невозможно расслабиться во время бесконечных званых обедов, приемов с коктейлями и брифингов с журналистами. И уж посольство никак нельзя было назвать местом, где можно было бы предаваться тайным порокам, вроде приема героина.

В огромной спальне, где стены были затянуты тканью цвета беж и где висели блеклые голландские гравюры, изображавшие рыцарей, кутивших в таверне, Марвуд лежал на одной из двух обширных кроватей и ждал, когда его телохранитель приготовит ему очередную порцию героина. Всегда хорошо иметь рядом с собой кого-нибудь, кто готов выполнять за тебя грязную работу. Сам Алан героином не интересовался. Он предпочитал марихуану в умеренных дозах, мучную пищу и молоденьких мальчиков, которые предоставляли свои услуги за деньги и которых Алан частенько поколачивал после завершения любовных утех.

Конечно, Марвуд предпочел, чтобы его помощник проявлял большую преданность делу, которому он служил, но — что делать? — приходилось идти на уступки, помня о несовершенстве человеческой природы. Если закрыть глаза на некоторые слабости, Алан был не так уж плох. Он с удовольствием выполнял приказания, что, по его мнению, входило в условия подписанного им контракта, и — слава Создателю — не отличался болтливостью. Более того, своими способностями к разрушению он напоминал древнего вандала. Кое-какие трюки, которые он проделывал с чернокожими в Африке, выглядели столь отталкивающими, что не могли не вызвать протест со стороны некоторых стран, недавно получивших независимость. Короче — в Африке его весьма и весьма недолюбливали.

Алан, одетый в рубашку с короткими рукавами, направился в ванную и, достав перочинный нож, открутил винты и снял небольшую решетку, закрывавшую вентиляционное отверстие в стене. Взяв оттуда некий предмет, завернутый в полотенце, он направился на кухню и, прихватив там коробку с листами алюминиевой фольги и бумажные полотенца, вернулся в спальню, где его уже с нетерпением поджидал Марвуд.

Опершись на локоть, дипломат с любопытством следил за действиями помощника, который решил использовать вторую кровать в качестве рабочего места. Прежде всего он извлек из груды бумажных полотенец картонную трубку и отложил ее в сторону. Затем он оторвал кусок алюминиевой фольги и поместил его рядом с трубкой. Развернув сверток, извлеченный из вентиляционного отверстия, он вынул небольшой целлофановый пакет с «Жемчужиной белого дракона» — белоснежным героином в смеси с барбитуратом, именовавшимся «барбитон».