Гадюка в сиропе

Я одним махом опрокинула в себя омерзительный, пахнущий жидким мылом кофе и откланялась. Спустившись для вида на этаж ниже, подождала несколько минут и вновь вернулась к двери Лины. Марина не соврала, в двери ее квартиры не было «глазка», впрочем, на двух других тоже. Аккуратно поддев пилочкой для ногтей бумажку с печатью, я отодрала ее и открыла дверь ключом.

В прихожей пахло чем-то тошнотворно-сладким, на полу виднелась бурая засохшая лужа. Стараясь не наступить в нее сапогами, я начала осторожно осматриваться. Неужели Ангелина не послушалась и впустила кого-то в квартиру? Может, любовника? Но исследование спальни показало, что свою последнюю ночь она провела лишь в компании коробки шоколадных конфет и телевизора. На разобранной широкой кровати сиротливо валялась единственная подушка и небольшое одеяло. Но окончательно убедила меня в моей правоте брошенная в кресло ночнушка, не слишком чистая, с рваным воротником. Такую ни одна женщина не наденет для кавалера, а вот если собирается просто дрыхнуть, тогда с превеликим удовольствием влезет в «непарадную», но уютную рубашку.

На кухне не было грязной посуды, только чайная ложечка со следами чего-то красного, похожего на клубничное варенье. В холодильнике ничего примечательного – пара яиц, грамм сто не слишком свежей колбасы, полпачки сливочного масла и несколько йогуртов «Данон». Нехитрый набор одинокой, не обремененной семьей девчонки. Ванная небольшая, даже крохотная, в ней я нашла лишь гель, шампунь и несколько кремов, а в шкафу, в коридоре, сиротливо висела черная шубенка из стриженой нутрии – показатель благосостояния хозяйки.

Перед уходом я взяла телефонную трубку и нажала на кнопочку. У нас дома точь-в-точь такой «Самсунг», и он держит в памяти пять последних номеров. Переписав цифры, я осторожно глянула в «глазок» и, не найдя никого снаружи, выскользнула из квартиры. Потом, поплевав на белую полоску, вновь приладила ее на старое место. Нет, все-таки милиционеры дикие люди, думают, что простая бумажонка, хоть и с печатью, отпугнет всех от двери.

В школу за Лизой я ехала почти в прострации и, забрав девочку, плохо вслушивалась в ее веселый щебет. В голове крутились свои мысли.

То, что Ангелина была напугана, – это ясно. Вряд ли она в таком состоянии открыла бы дверь незнакомцу. Значит, к ней пришел хороший приятель, которого она без долгих размышлений пригласила войти. Вот только кто он? Или она? Основная надежда на номера телефонов, вдруг Лина созвонилась с кем-то и позвала в гости кого-то, хорошо ей известного, а это лицо…

– Лампа, – дернула меня за рукав Лиза.

Отогнав видение гадко ухмыляющегося звероподобного мужика, опускающего на голову несчастной Ангелины отрезок водопроводной трубы, я вздрогнула и спросила:

– Что случилось?

– Ничего, – ответила Лиза. – Только мы стоим перед дверью минут пять, а ты глаза выпучила и губами шевелишь.

Тут лишь до меня дошло, что мы успели добраться до дома.

ГЛАВА 8

Рамик, повизгивая, кинулся к нам со всех лап. Он нервно скулил и путался под ногами, мешая снимать сапоги.

– Ой, погоди, – отбивалась Лиза, – сейчас кушать будешь.

Щенок пришел в еще больший ажиотаж и начал скакать, словно мячик на резинке. Мы вошли на кухню и обомлели. Занавески кто-то нарезал, пытаясь сделать из них лапшу. Неровные ленты покачивались на сквозняке.

– Что это? – ахнула Лиза.

– Думаю, Пингва катался на портьерах, а потом начал по ним бегать вверх-вниз. Когти острые, а занавески из тонюсенького батиста.

– Где он? – поинтересовалась девочка и тут же вскрикнула: – Смотри!

Маленькое черненькое тельце неподвижно лежало возле холодильника. Мы кинулись к котенку и через секунду поняли: Пингва засунул голову в щель между дном холодильника и полом. Уж как он это проделал, уму непостижимо, свободное пространство всего шириной в два пальца! Минут пять мы пытались вытащить несчастного, но уши не давали голове вылезти. Стоило потянуть посильней, и бедолага заходился в диком визге. Поняв, что так мы ничего не добьемся, попробовали приподнять холодильник, но потерпели сокрушительную неудачу. Громадный четырехкамерный «Бош» оказался каменно-тяжелым, обхватить его скользкие бока было просто невозможно. В конце концов Лиза разрыдалась:

– Он погибнет!

– Прекрати, – велела я. – Слышала, что у кошки семь жизней? Лучше скажи, кто живет в соседней квартире?

– Бандит, – всхлипнула девочка. – Андрей Петрович.

– Как бандит?

– Ну просто, – ответил ребенок. – Папа говорил, что он из мафии, а из какой – не помню.

– Сиди тут, – приказала я и решительным шагом двинулась к соседу.

Бандит, мафиози – это отлично, такие люди хорошо питаются, занимаются на тренажерах и обладают отличной физической подготовкой.

Сосед оправдал мои ожидания. На пороге возникла гора мышц, вбитая в спортивный костюм, на шее здоровенная золотая цепь, волосы на голове почти сбриты, и жевательная часть черепа намного больше мыслительной.

– Чего надо, мамаша? – вежливо осведомился бандит.

На Андрея Петровича он явно не тянул, свежий цвет лица и пухлые щеки выдавали возраст – лет двадцать пять, не больше.

– Я ваша соседка…