Гадь Городу, Мсти Народу

— Люди, умевшие видеть далеко за горизонтом современности. Они знали, что рано или поздно немцы, поляки, болгары и остальные славяне будут воевать в одном окопе против русских. Русских они заставили простить фашистское прошлое соседям, даже молдаванам. И разве мы не победили русских сейчас? Разве Россия не на последнем издыхании.

— Не совсем пока что, дед.

— Стрелки часов на Спасской башне Кремля показывают без пяти минут конец русской истории.

— На веру не приму, но подумаю, дед… Лучше скажи как ты оказался орденоносцем и ветераном войны

— Первого апреля вступил в Красную… тогда уже Советскую армию и дошёл с боями до самого Берлина.

— И ты ещё скажешь, что не замарался кровью расстрелянных евреев и партизан?

— Ты как себе представляешь эсэсовца, придурок! — злобно усмехнулся дед.

— А как же бдительность НКВД и СМЕРШ?

— Люди, глядевшие дальше горизонта современности, служили и там и там. А красивый ужастик про Тоньку–пулемётчицу опубликовали через двадцать лет после войны для доказательства бдительности карательных органов.

— А что было потом?

— Демобилизация, вступление в компартию, исторический факультет университета. После окончания я приступил к выполнению своего главного боевого задания — преподаванию истории в школе.

4

— Боевое задание у классной доски?

— История — самое непобедимое оружие. Кто знает историю, тот вооружен против своих врагов. Представь себе, деревенские школьники ещё долго после войны называли себя русскими. Я призван был отколоть их от русского монолита, а потом убедить, что русские искони была врагами белорусов.

— Смеёшься, дед?

— Если в сознание школьника подколодной змеёй вползёт представление, что он украинец, белорус или великоросс, то он уже не задумываясь будет стрелять в брата своего на поле боя, потому что все остальные для него — недочеловеки. Такая филигранная обработка сознания очень важна для учителя истории. Собственно, он и лепит в молодых умах историю своей выдуманной страны, которая потом генералы оформляют официально на карте боевых действий. Тут же слетается стервятниками специалисты по новейшей истории, и чья–то враждебная выдумка превращается в реальность по рассказам свежих фронтовиков и военачальников. Русский — дикий зверь, хищник, подлежащий отстрелу.

— Маразм крепчает, дед?

— Зря ты так, недоумок. История показывает, как её жернова перемалывает народы и указывает, кто твой друг, кто твой враг. Ты–то хоть знаешь, кто такой Болеслав Храбрый?

— На кой это мне!

— Представь себе ужас — от Греции через Восточную Германию и Прибалтику тянутся земли славян, которых обобщённо именуют ругами. Южная половина этой полосы, Великая Моравия, уже православная. Кирилл и Мефодий хищно посматривают на восток, заселённый славянами, которых обобщённо именуют русами. Дай этим православным волю, так в истории никогда не появится цивилизованная Европа, а воцарится русская дичь. Тогда польский круль Мешко Первый перекрестил часть поляков из православных в католиков. Он первый начал сдачу славянских почти православных земель под власть Священной Римской империи германской нации.

— Дед, ты уже заговариваешься. Начал с какого–то Мешка и понес околесицу.

— Ошибаешься. Логика моя непробиваемая. Круль Мешко добил остатки православия у западных славян. А его сын Болеслав Храбрый едва не провернул колесо истории. Муж его дочери Святополк Окаянный предложил тестю самый лакомый кусочек — Киевскую Русь. Болеслав овладел Киевом и объявил русским, что отныне будет их королём. В ответ русские перебили поляков и вытолкали Болеслава в шею за Белосток, а на Руси появился первый император Ярослав Мудрый.

— Ну и что?

— А то, что история впервые показала европейцам, что они заперты за границей русских владений на маленьком полуострове огромной северной Евразии, которой владеют русские. Европейцы узнали врага в лицо. Вся последующая история была борьбой за полное уничтожение русского народа. Это был первый случай, когда цивилизованные европейцы захватили столицу диких русских — тогда ещё Киев.

— А Москву когда брали европейцы?

— Москву в Смутное время брал великий гетман литовский Ян Кароль Ходкевич. От него мой предок получил привилей на шляхетство. Но русские дикари Минин и Пожарский не знали европейской военной этики — завоёванный обязан сдаться захватчику. И все три попытки магната Ходкевича обуздать неуёмных русских пошли прахом. Поляков выбили.

— И всего–то?

— Не всё. Третий раз историческую уже, а не официальную, столицу русских Москву брали польские легионеры в составе войск Наполеона. Войско Польское из «Франции–на–Висле» в 1812 году было самым крупным подразделением Великой армии.

— Они плохо кончили.