Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

— Ты понимаешь, сопляк, что ты наделал? — раздраженно спросил отец. — Я из кожи вон лез, чтобы заработать на твою учебу, а ты — раз, и все псу под хвост! Ты пустой человек! Посмотри на Луиса Энрике. Он скоро получит диплом и станет на ноги. А ты?

— А я уже давно стою на них. Чего ты кричишь? Кто вам мебель купил для нового дома?

— Я тебе отдам все до копейки!

— Габриель, перестань так разговаривать со старшим сыном, — заступилась мать за Габо.

— Не перестану! А вот кормить дармоеда — да! Что он знает о том, как мне достается кусок хлеба?

— Я не дармоед! Давно сам зарабатываю…

— Дерьмовые гроши! И те остаются в барах да в борделях! Тебе давно пора взяться за ум! А теперь что?

— Я пишу, печатаюсь…

— Вот и будешь есть бумагу! От меня ничего не жди…

Габо резко отодвинул стул и решительно направился к двери. На ходу проговорил:

— Мама, я тебя очень люблю. — И с силой хлопнул дверью.

С того дня отец и сын не разговаривали четырнадцать лет.

Через своих друзей отец устроил Габриеля и его брата Густаво на работу в канцелярию по переписи населения, где они фактически не работали, но получали зарплату, хотя и мизерную. Габриель Элихио также устроил на работу в отделение Министерства сельского хозяйства Луиса Энрике и дочь Марго в финотдел департамента. И все-таки многочисленная семья с трудом сводила концы с концами.

Вскоре, чтобы не зависеть от семьи, Габриель сам нашел место преподавателя испанского языка в колледже при университете департамента и вновь начал печататься в газете «Универсаль». Поскольку он являлся сотрудником «Эральдо», куда ежемесячно посылал от десяти до пятнадцати «жирафов» и до пятнадцати передовиц, все его материалы в «Универсаль» шли без подписи.

В начале июля, вернув аванс в шестьсот песо, полученный от главного редактора «Эральдо», Габриель прекратил сотрудничество с этой газетой.

— Я пью за Габо! Знаю, он нас не бросит, — заявил заплетающимся языком Герман Варгас. — Я с ним переписываюсь. Вы это знаете. И он, карахо, нас любит! И Виньес пишет, он уверен, Габо рано или поздно к нам вернется.

В один из июльских дней 1951 года дружная компания mamadores de gallo между спорами об американской литературе и рюмками рома в который уже раз с любовью вспоминала Гарсия Маркеса.

— Карамба, честно говоря, приходится признать, — уныло сказал Альфонсо Фуэнмайор, — что «Хроника» умерла только потому, что Габо укатил обратно в Картахену.

— Но ведь не насовсем! — твердо заявил Альваро Сепеда. — Хоть он и перестал печататься в «Эральдо», я тоже верю, что он вернется. Он нас не бросит! Где еще, как не с нами, он чувствовал себя самим собой?

Два соображения послужит причиной, по которой писатель отказался от сотрудничества с «Эральдо»: Гарсия Маркес чувствовал, что его «жирафы» и даже передовицы постепенно выдыхались и становились стандартными, с другой стороны, он встретил в Картахене человека, который согласился финансировать издание его собственной газеты.

Этим человеком оказался коммерсант Гильермо Давила, который стал администратором при главном редакторе Гарсия Маркесе, единственном сотруднике восьмиполосной газеты «Компримидо» (в русском переводе — «Таблетка» или «В сжатом виде») форматом в двадцать четыре дюйма. Тираж в пятьсот экземпляров обходился всего в двадцать восемь песо.

Передовица первого номера, вышедшего 18 сентября 1951 года, состояла из двух абзацев.