Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

— Когда я считался начинающим писателем, мне стукнуло двадцать пять. Я полагал тогда, что любой хороший роман обязан отвечать двум непременным условиям: он должен содержать в себе попытку разгадать тайну существования, и он обязательно должен являться художественным преображением действительности. Для меня, как показали годы, та поездка явилась решающим фактором, определившим весь ход моей литературной жизни и писательской судьбы.

На следующий день, во время сиесты, Габриель мысленно беседовал со своей матерью, которую очень любил.

— Ты помнишь, мама, как я начинал? Мне не было тогда и двадцати. Сейчас — другое дело!

— Твой первый рассказ, который я читала, ты назвал странно — «Глаза синей собаки». Потом писал сразу две книги: «Дом» и «Палая листва». Ты хотел описать жизнь моих родителей, Николаса Маркеса и твоей бабушки Транкилины.

— Теперь, мама, я сочиняю роман, который называется «Сто лет одиночества», и только и думаю что о них. Помнишь, вскоре после того, как мы с тобой продали дом деда, я ездил в те места, где дед и бабушка жили прежде, в конце прошлого и начале нынешнего века?

— Ты ездил туда не один, а с твоим другом Рафаэлем Эскалоной. Не знаю, почему вы все называли его «племянником епископа». Эскалона рассказывал мне, как ты словно одержимый все искал людей, которые знали твоих предков, и записывал все, что слышал. Ты ведь был в селе Вальедупаре и в Гуахире, где жили твои дедушка и бабушка.

— То, что мне в детстве в Аракатаке рассказывали дед и бабушка, обрело тогда новый смысл. Я многое увидел по-другому. Однажды с Рафаэлем мы пили пиво на террасе единственного погребка в селении Ла-Пас, недалеко от Вальедупаре. К нам подошел крепкий мужчина в широкополой шляпе пастуха, в крагах и с кобурой на поясе. Эскалона побледнел и представил нас друг другу. Он показался мне симпатичным парнем. Протянул сильную руку, крепко пожал мою и спросил:

«Вы имеете какое-нибудь отношение к полковнику Маркесу Мехия?»

«Я его внук!» — ответил я с гордостью.

«Тогда выходит, ваш дед убил моего деда. Меня зовут Лисандро Пачеко».

«А вашего деда звали Медардо Пачеко Ромеро», — сказал я. Что мне еще оставалось делать?

«Сорок пять лет назад в селении Барранкас ваш дед, полковник Николас Рикардо Маркес Мехия…»

«То был поединок», — напомнил я.

«И все же ваш дед отправил моего на тот свет», — закончил Лисандро Пачеко и попросил разрешения сесть за наш стол.

«Лисандро, друг, не вороши старое. Прошу тебя, — обеспокоенно произнес Рафаэль. Он, конечно, не напрасно боялся. — Лисандро, выпей с нами пива, а мне дай пострелять из твоего револьвера. Хочу проверить, не разучился ли стрелять от городской жизни». — Рафаэль расстегнул кобуру на поясе Лисандро и вынул оружие.

«Стреляй сколько хочешь. Патронов у меня навалом», — сказал с улыбкой Лисандро и попросил принести себе пива.

Когда Рафаэль разрядил барабан, Лисандро сунул руку в карман галифе и вынул пригоршню патронов.

«Дай-ка и я постреляю».

Рафаэль нерешительно протянул револьвер Лисандро. Тот стрелял лучше Рафаэля, а потом они предложили пострелять и мне, но я отказался. Я предложил выпить еще пива. Они расстреляли все до последнего патрона, а потом мы с Лисандро устроились у него в фургоне и пили теплый бренди в память о наших дедах. Закусывали холодным, плохо прожаренным мясом козленка. Однако Эскалона окончательно успокоился, только когда Лисандро Пачеко обнял меня и сказал:

«Вижу, ты отличный парень, не брезгуешь общаться с контрабандистом. Давай еще по одной!»

Мы гуляли, мама, три дня и три ночи и расстались друзьями. Прошло пять лет, и я описал в «Рассказе о рассказе» эту нашу встречу и историю поединка двух настоящих мужчин.

— Я хорошо помню этот рассказ.

— С замиранием сердца, мама, я вспоминаю сейчас те дни. Вместе с Эскалоной и моим новым другом Лисандро мы объехали деревню за деревней в районах Сесар и Гуахира. Побывали и в Барранкасе. Кажется, это было вчера. Именно тогда я практически закончил собирать материал. Теперь, тринадцать лет спустя, он ложится в основу романа, который я сейчас сочиняю. Пожелай мне успеха, мама!

Итак, Рафаэль Эскалона опасался напрасно. Встреча внука того, кто убил, с внуком убитого не обернулась кровопролитием. Во-первых, были не те времена, но главное заключалось в другом: Габриель и Лисандро на многое смотрели одинаково и оба негодовали на несправедливость, которая творилась вокруг. Знакомство с забытой богом деревней Барранкас еще больше сблизило тех, чьи деды скоро стали персонажами романа« Сто лет одиночества». Это Буэндия и Агиляр.