G.O.G.R. (СИ)

— Я же тебе сказал в райотделе дежурить, — удивлённо протянул Пётр Иванович.

Сидоров вкратце рассказал, в чём дело.

— Он точно, сюда зашёл? — спросил Серёгин.

— Ага.

— Странно, я не видел… Вот что, я выследил квартиру Гарика. Нужно его хватать. Он по телефону заказывал билет на самолёт. На завтра.

— А как? — поинтересовался Сидоров.

— Вызываем Самохвалова, как же ещё…

Гарик жил на девятом этаже, оцеплять дом и караулить у окон не требовалось. Поэтому Серёгин вызвал только троих спецназовцев и командира подразделения лейтенанта Самохвалова. В квартире Гарика милицию встретила запертая железная дверь.

Гарик был дома. После встречи с Додиком его мучила бессонница. Он ворочался в постели, то и дело, вскакивая, чтобы проверить, хорошо ли закрыта дверь. Услышав звонок, Гарик от страха залез под кровать. Он думал, что это — киллеры, посланные шефом, чтобы убить его. Гарик решил притвориться, что его нет дома. Когда же за дверью раздалось:

— Откройте, милиция! — Гарику стало не так страшно: его жизнь была в безопасности. Но вылезать из-под кровати он не спешил. Серёгин за дверью долго ждал ответа, и, не дождавшись его, сказал:

— Ломайте дверь!

Спецназовцы отжали дверь домкратом и сняли её с петель. Свет был выключен. Серёгин нащупал в прихожей выключатель. Евроремонт и дорогая мебель свидетельствовали о достатке. Хозяина квартиры нигде не было видно. Только когда заглянули в спальню, нашли его под кроватью. Через несколько секунд пыльный и дрожащий от страха, Гарик в пижаме стоял посреди комнаты.

— Вы арестованы, гражданин Белов, — сказал Серёгин. — Одевайтесь.

Гарика привезли в райотдел и закрыли в обезьяннике, а Серёгин с Сидоровым, усталые, пошли домой.

Глава 28. Чем чёрт не шутит…

Утром Гарик сидел напротив Серёгина, таращил глаза и всё время повторял, как заведённый:

— За что?

— Гражданин Белов, скажите, для чего вы просили гражданина Ведёркина угонять машины?

— Какие машины? — Гарик всё ещё пытался убедить Серёгина в том, что он ничего не знает.

— Старые, поцарапанные, не привлекающие внимание машины, зачем?

— Не знаю я ни про какие машины. Вы, наверное, ошиблись, я… Я вообще, не понимаю, чего вы от меня хотите? — запищал он срывающимся фальцетом.

— Сидоров, приведи-ка Ведёркина, — сказал Серёгин.

Сидоров вышел, и через несколько минут появился, ведя перед собой Ведёркина. Ведёркин старался не смотреть ни на Гарика, ни на Серёгина.

— Стёпка… стукач! — прошипел Гарик и поднялся, было со стула, но Сидоров его снова усадил.

— Ну что, это тот Гарик? — спросил Пётр Иванович у Ведёркина.

— Да, да это — он, — подтвердил Ведёркин, а потом, обратившись к Гарику, запричитал:

— Гарик, тебе лучше сознаться, лучше рассказать… пожалуйста, так будет лучше…

— Ну, так для чего вы просили Ведёркина угонять машины? — повторил вопрос Серёгин.

— Я не могу сказать, — заскулил Гарик. — Они меня убьют… Шеф и так уже хотел меня убрать, а если… Если я вам проболтаюсь, то я не знаю, что со мной будет…

— Не бойтесь, не убьют, — сказал Пётр Иванович. — Здесь, в милиции вы под защитой закона. Можете всё рассказать.

— Ладно, хорошо, расскажу, только… я, правда, в безопасности?

— Правда, правда. Так, для чего вам понадобилась машина?

— С помощью этих старых развалюх люди шефа проворачивают свои дела.

— Какие дела?

— Козлов убирают, а потом бросают машину, где попало.

— Каких ещё «козлов»? — спросил Серёгин.

— Я не знаю, там что-то с бизнесом каким-то связано.

— С нефтебизнесом, — уточнил Пётр Иванович. — Все ваши убранные «козлы» были весьма влиятельны в этой сфере. Кто такой шеф? Фамилия, приметы, адрес?

— Я не знаю, что у него за фамилия. Просто — шеф. И всё.

— Хорошо, приметы?

— Я его никогда не видел. Он по телефону приказывает. А адреса я тем более, не знаю.

— Ладно, зададим вопрос полегче. Кто такой Додик?

— Какой ещё Додик?

«Опять отпирается!»

— А тот, который разговаривал с вами в пивбаре «Корчма». Я тогда сидел прямо напротив вас, — сказал Пётр Иванович. — У меня даже был диктофон. Я записал ваш разговор.

Пётр Иванович вытащил из ящика стола диктофон и включил запись. Когда плёнка кончилась, следователь в упор посмотрел на задержанного Гарика и повторил вопрос:

— Так, кто же такой Додик?

— Если вы слышали наш разговор, значит, вы должны знать, что со мной будет, если я проболтаюсь. Я ещё жить хочу!

Гарик стукнул кулаком по столу и безнадёжно покачал головой.

— Всё равно я теперь, наверное, труп… — проныл он.

— Ну, я же вам сказал, что здесь вы под защитой закона, — вздохнул Пётр Иванович. — Можете безбоязненно рассказывать всё, что знаете.

— Я их боюсь, — промямлил Гарик, уткнувшись носом в столешницу.

«Ну и плакса!» — отметил стоявший у двери Сидоров.

— На, выпей, — Пётр Иванович налил минеральной воды в кружку и протянул Гарику.

Гарик большими глотками выхлебал воду, отставил стакан далеко в сторону, и, вытерев рот рукавом, произнёс: