Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Мир на земле

Внутренность напоминала пещеру без кровли, что, впрочем, не делало ее светлее, потому что лунное небо черно, как ночь. И солнечный свет там нельзя узреть в виде светлого столба, падающего сверху через какое-нибудь отверстие, потому что его ничто не рассеивает, подобно воздуху и пыли на Земле. Солнце осталось снаружи и только белым горящим пятном освещало стену напротив угла, в котором я стоял. В ее отсвете у моих ног лежали три трупа. Так мне показалось в первый момент, потому что, хотя и были они почерневшими и деформированными, у них все-таки были ноги, руки, торсы, а у одного даже голова. Прищурив глаза и заслонившись от солнечного пятна рукой, чтобы оно не слепило, я присел над ближайшим из тел. Это не был труп человека, больше того, это вообще не были мертвые тела, ибо то, что мертво изначально, умереть не может. Еще не коснувшись останков, распростертых у моих ног, я понял, что это некое подобие манекена, но, пожалуй, не робота, потому что его вспоротый корпус был пуст. Если не считать немного песка и осколков щебня. Я осторожно потянул его за руку. Он был необычно легким, словно из пенопласта, черным, как уголь, без головы, но ее я заметил у стены. Она глядела на меня тремя пустыми глазницами. Разумеется, я удивился, почему тремя, а не двумя. Круглая ямка третьего глаза зияла пониже лба, там, где у человека находится основание носовой кости, но у странного манекена, пожалуй, никогда не было носа, да это и понятно, если учесть, что на Луне он совершенно не нужен. Остальные манекены тоже в общих чертах напоминали человека. Хотя их сильно покорежило, с первого взгляда было видно, что их человекоподобие и раньше было весьма приблизительным. У них были слишком длинные ноги, пожалуй, в полтора раза длиннее туловища, чересчур тонкие руки, которые к тому же выходили не из плеч, а как-то странно — одна из груди, другая из спины. Так могло случиться, если бы взрывной волной и обвалом повыкручивало конечности одному, но ведь не всем, и к тому же одинаково. Возможно, в определенных условиях, кто знает, и удобно иметь одну руку спереди, другую сзади. Сидя во тьме напротив яркого солнечного пятна в компании трех мертвяков, я неожиданно сообразил, что, кроме частого стука счетчика радиоактивности, не слышу ничего, а ведь уже несколько минут, если не больше, до меня перестал доходить голос Вивича. Последний раз я отвечал ему с вершины холма и не упомянул о своем открытии, ибо прежде хотел удостовериться, что не ошибся. Я вызвал базу, но по-прежнему быстро и тревожно трещал только мой «Гейгер». Радиоактивное заражение было значительным, однако я не стал терять времени на его измерение, ведь в любом случае мне как дистантнику оно не могло нанести вреда, но подумал, что радиосвязь нарушил какой-нибудь ионизированный газ, который выделяют растрескавшиеся камни поселка, так что в любой момент я могу потерять связь со своим кораблем. Это меня здорово напугало: мне вдруг показалось, что теперь я останусь здесь навсегда, но бояться-то было нечего, ведь, если бы связь прервалась, среди руин и щебня остался бы не я, а дистантник, я же пришел бы в себя на борту. Впрочем, пока признаков потери власти над дистантником я не ощущал. Мой корабль висел точно над поселком, двигаясь по стационарной орбите так, чтобы все время находиться в зените надо мной. Правда, никто не предвидел ни такого открытия, ни такой ситуации, но нахождение в зените оптимально при маневрировании дистантником, так как обеспечивает минимальное расстояние от дистандера, а значит, и минимальное запаздывание всех реакций. У Луны нет атмосферы, а плотность ионизированного газа или испарений минералов после взрыва была не слишком велика. Нарушилась ли связь базы с микропами, я не ведал, да и не беспокоился об этом; в данный момент мне больше хотелось узнать, что тут происходило, а после уже начать думать зачем и почему. Пятясь через вырыв в стене, я вытащил самый большой «труп», тот, у которого была целая голова. Я называю их трупами, хотя это вовсе и не трупы, но такое определение напрашивалось непроизвольно.