Футуристы. Первый журнал русских футуристов. № 1-2

Плывут кровавые губы
Вечерним в небе заревом,
Дремлют фабричные трубы.
Сегодня на тротуаре Вам.

Целует месяц следы одиноко-ль?
Скользите растерянной улицей.
Луна улыбнулась в бинокль,
Сдергивая пелену лица.

Картавят в призрачной жути
Лунного черепа впадины.
В моем сердце, портмоне минут,
Незаметно все секунды украдены.

Рассвет

Дремлю за румяненным облаком,
Час, кинутый за заборы, упорно молчит.
Винные этикетки целуют лоб лаком,
Надевая прохожих на шпиль каланчи.

Стеклянные скаты рассветы вдребезги
Разбиты упорством винных столбов.
И от золота, и от пыли не видно в небе зги
Причесывающихся гранитно-лысых лбов.

Разбиваю гранаты любовной памяти
Красным соком заливаю двери торговых контор,
И ускользает, заранее занятый,
Лифт дня за башенной стрелки взор.

Осененочь

Ветер, небо опрокинуть тужась,
Исслюнявил мокрым поцелуем стекла.
Плащ дождя срывая, синий ужас
Рвет слепительно фонарь поблёклый,

Телеграфных проволок все скрипки
Об луну разбили пальцы ночи.
Фонари, на лифте роковом ошибки
Поднимая урну улицы, хохочут.

Медным шагом через колокольни,
Тяжеля, питы ступили годы,
Где, усталой дробью дан трамвай-невольник
Отбивая, вялые секунды отдал.

Осень годов

Иду сухой, как старинная алгебра,
В гостиной осени, как молочный плафон,
Блудливо солнце на палки бра,
Не электричащих, надевает сиянье, треща в немой телефон.

И осыпаются мысли усталого провода,
Задумчивым звоном целуют огни.
А моих волос бесценное серебро водой
Седой обливают хилые дни.

Хило прокашляли шаги ушедшего шума,
А я иду и иду в венке жестоких секунд.
Понимаете? Довольно видеть вечер в позе только негра-грума,
Слишком черного, чтоб было видно, как утаптывается земной грунт.

Потом времени исщупанный, может, еще не совсем достаточно,
Еще не совсем рассыпавшийся и последний.
Не кажусь ли вам старик-паяцем святочным,
Богоделкой, вяжущей на спицах бредни.

Я века лохмотьями солнечной задумчивости бережно
Укрывал моих любовниц в рассеянную тоску,
И вскисший воздух мне тогу из суеверий шил,
Едва прикрывающий наготу лоскут,

И, упорно споря и хлопая разбухшим глазом, нахально качается.
Доказывая: с кем знаком и незнаком,
А я отвечаю, что я только скромная чайница,
Скромная чайница с невинно-голубым ободком.

О ветре