Футарк. Второй атт

– Понятно. – Я снова склонил голову к плечу и поймал себя на желании пройтись следом за инспектором. Так бы мы с ним и ходили туда-сюда. Или гуськом, или друг навстречу другу. – Это первое. Второе: следов насилия нет. – Дождавшись, когда он кивком подтвердит мои слова, я поразмыслил и признался: – Понятия не имею, зачем и как это все было проделано.

Пинкерсон уныло вздохнул и шмыгнул покрасневшим от холода носом.

– Вот и я ничего не пойму! Ни зачем, ни, главное, как?!

– Хм. – В голове крутилась какая-то мысль, что-то связанное с недавно выпавшей руной альгиз, но поймать ее никак не удавалось. – Версию о несчастном случае вы не рассматриваете?

Он только отмахнулся.

– Да как я коронеру объясню, зачем она взяла в рот булавку? Даже если что-то надо было подшить или там подколоть, этим бы стала заниматься компаньонка, а не хозяйка! Кстати, надо бы мисс Пайплс порасспросить на этот счет. Она сейчас вроде на почту ушла, а потом я ею займусь!

– Надо, – согласился я. – Но у меня есть идея получше!

– И какая же? – Глаза Пинкерсона зажглись азартом.

– Я позвоню тетушке Мейбл, – сообщил я. – Она лично знала покойную миссис Флип. Кроме того, понять женщину может только другая женщина.

– О! – Пинкерсон поднял палец. – Тут вы правы, это точно. А я пока порасспрошу водителя, может, кого подозрительного видел неподалеку.

– Удачи! – от души пожелал я и, кивнув ему, направился к дому…

Вызвав дом тетушки Мейбл, я долго выслушивал ее воркование, семейные новости, потом советы по воспитанию Сирила, советы по сохранению здоровья в такую скверную погоду… В общем, вклиниться в ее монолог я сумел где-то минуте на двадцатой.

– Тетушка, – завел я так ласково, как только мог, – не могли бы вы просветить меня по крайне деликатному вопросу?

– Что случилось? – всполошилась она. – Вик, ты… ты нашел… гм… даму сердца?

– Упаси боже, – искренне ответил я. – Это из другой области.

– О, ну, слушаю, – вздохнула она с искренним облегчением.

Не думаю, чтобы тетушка Мейбл полагала, будто я не разбираюсь в женщинах, но, во-первых, наверняка желала, чтобы я женился по ее выбору, а во-вторых, нужно же было поддерживать реноме перед греющими на чужих разговорах ушки телефонистками?

– Тетушка, может быть, вы подскажете, для чего дама могла взять в рот булавку? – спросил я.

– Хм… во время шитья?

– В том-то и дело, что нет, – ответил я. – В поезде. И никакого шитья там и близко не было!

– А что за дама? – заинтересовалась она.

– Я бы не хотел говорить об этом по телефону, – произнес я с нажимом. – Это крайне деликатное дело.

Воцарилось молчание, так что я даже погрешил на обрыв связи и постучал по трубке.

– Я, кажется, поняла, о чем ты, – задумчиво произнесла тетушка Мейбл. – И о ком.

– И что же вы скажете?

– Ну, Вик, это такой деликатный, как ты выразился, дамский секрет…

– Тетушка, очень вас прошу! – взмолился я. – Мне необходимо это узнать!

– Хорошо, – сдалась она. – Видишь ли… гм… некоторые дамы… как бы это получше выразиться… Словом, они опасаются покушения на свою честь.

– Но булавка-то тут при чем?! – вскричал я, доведенный до исступления этими иносказаниями. – И покушение на честь тоже! В общем вагоне!

– Вот именно! – ответила тетушка. – Именно! Мало ли там… сброда. Я слыхала об одном случае… Ах, это ужасно!

– Тетушка… – прорычал я. Разговаривать с ней вживую неизмеримо приятнее, хоть и утомительно из-за ее нынешней энергичности. По телефону же тетушка всегда разыгрывает «настоящую леди».

– Поезд остановился в тоннеле, – трагическим голосом произнесла она. – И юную невинную девушку в этой кромешной тьме…

– Что?!

– Поцеловал какой-то негодяй! – закончила она. – И убежал! Ужасный позор, она, кажется, так и не оправилась от него.

– Но булавка-то при чем?!

– А как ты прикажешь целовать даму, если у нее во рту что-то острое? – ворчливо спросила тетушка Мейбл. – Я ответила на твой вопрос?

– Да! Вполне! – воскликнул я. Кажется, стал виден свет в конце тоннеля. Вот к чему выпадала альгиз! – Спасибо! Все, мне пора, меня ждут…

– Передавай привет Сирилу, – сказала она. – У меня для него… сюрприз.

– Непременно! – ответил я и сделал себе мысленную пометку сперва целовать дам в щечку, а то мало ли… – До свидания!

Я выскочил из дома и застал необыкновенную сцену: инспектор разложил на капоте своей ржавой развалюхи какой-то альбом и настойчиво тыкал пальцем в некие рисунки.

– А этого не видели? – дотошно выспрашивал Пинкерсон у замученного Брикмана. Миссис Клэр заглядывала ему через плечо. Оба старательно мотали головами. – Плохо… А этого?

– Что это у вас такое? – поинтересовался я, подойдя поближе.

– Это моя книга почета, – сказал инспектор и ласково погладил обложку. – Вот, полюбуйтесь-ка…

Он открыл альбом на первой попавшейся странице. По-моему, любоваться там было особенно нечем: на фотографии красовалась страхолюдная физиономия явно уголовного типа. Внизу какие-то примечания почерком Пинкерсона, а в левом верхнем уголке стоял странный значок: перечеркнутый косым крестиком кружок.