Футарк. Второй атт

Да, Палмер знал, чем зацепить людей… И еще – я был уверен – он сумеет повернуть дело так, что экипироваться каждый будет самостоятельно, да еще, чего доброго, оплатит дорогу. Ну, скажем, Болдуин поставил условием какие-то конкретные результаты данной экспедиции: нахождение редких пород дерева, руды, чего угодно, – он же все-таки человек, более всего ценящий прибыль, а потому не станет бросать деньги на ветер только лишь ради того, чтобы несколько пылающих энтузиазмом молодых людей прогулялись на другой конец света! Ведь не спросишь у него напрямую? Вполне вероятно, Болдуин уже вручил Палмеру некую сумму, но только разве же он сознается, какую именно? Ну а по возвращении (и неизвестно, сколько из участников предприятия действительно вернется целым и невредимым) Палмер получит остальное. А прочие могут и не возместить затраты, если, скажем, не обнаружат ничего, имеющего практическую ценность, либо же обнаружат, но это что-то окажется в настолько труднодоступных и опасных местах, что и смысла нет затевать добычу…

В конце концов, мне удалось задремать (признаюсь, для этого пришлось глотнуть еще немного верной кактусовки), но я то и дело просыпался – мерещилась какая-то дрянь. Никогда мне не снились кошмары в этих стенах, а сейчас не помогал ни прохладный ночной воздух (я не выдержал и приоткрыл окно), ни едва заметный, приятный хвойный запах, исходящий от старой мебели красного дерева, ни попытки мысленно пересчитывать моих питомцев.

Стоило ненадолго забыться сном, как я проваливался в прошлое, снова чувствовал боль в безжалостно заломленных за спину и туго связанных руках, ощущал, как в колени впиваются камешки, чуял запах дыма, от которого шла кругом голова и двоилось в глазах: я не мог наверняка сказать, которая из фигур передо мной – настоящая. Понял я это только тогда, когда узловатая, сморщенная, напоминающая высохшую птичью лапу, но еще очень твердая рука взяла меня за подбородок и запрокинула мне голову. Каркнул что-то на неизвестном наречии старческий голос, и сзади в меня вцепились в несколько рук, не давая пошевелиться, хотя я, одурманенный, и так не сумел бы сдвинуться с места. И неотрывно смотрел, как из клубов дыма выплывает морщинистый лик, какие бывают у языческих идолов, а потом вдруг увидел у самого своего лица острие кинжала… Вот тогда я попытался дернуться, но не смог. Старый шаман кинжалом чертил у меня на щеках и на лбу какие-то узоры (а может быть, выводил письмена?), но боли я не чувствовал – он не нанес мне ни единого пореза. Я пытался понять, что у него на уме, пробовал заговорить, но с губ моих не срывалось ни звука. А может быть, я просто оглох? Но нет, я слышал сиплое дыхание шамана и его бормотание, треск костра… «Должно быть, колдовство», – подумал я безучастно, и ничто не дрогнуло во мне при этой мысли. Ну, колдовство, подумаешь? Ну, принесут меня сейчас в жертву какому-то языческому божеству, как до того – несчастного Ларри…

Только при мысли о нем дурман в голове немного рассеивался – возвращалась горечь и боль, и еще острая ненависть к предателю Палмеру. Жаль, дикари его не убили. Жаль, никто никогда не узнает, что произошло на самом деле, а он не получит по заслугам… Если бы я только сумел вырваться отсюда!

Захваченный этой мыслью, я не сразу осознал, что шаман умолк и теперь сверлит меня взглядом непроницаемых черных глаз. Потом он усмехнулся – морщины на его лице образовали странный рисунок, – перевернул кинжал рукоятью ко мне и кивнул своим подручным. Те ухватили меня еще крепче, хотя какой в этом был смысл? Шаман же, наклонившись ко мне, поводил корявым пальцем у меня перед лицом, потом удовлетворенно кивнул, решив что-то для себя, и с неожиданной силой и сноровкой вдруг оттянул веки моего левого глаза. Я увидел приближающуюся рукоять кинжала со странной выемкой, и с невероятной ясностью осознал – это не крепление, из которого выпал камень, это…

Нет, я не потерял сознания. И не сказал бы, что боль была вовсе уж нестерпимой, хотя, если бы я мог, то, наверно, закричал бы. Но что толку? Глаз мой, целехонек, покоился на ладони шамана, что-то теплое текло у меня по щеке, а я лишь обреченно подумал, что сейчас он ослепит меня окончательно, а потом… Не знаю, не хотелось даже думать. Может быть, вырвет сердце и съест его, еще трепещущее, или проделает еще что-нибудь в этом роде!

Но шаман лишь ухмыльнулся и кивнул своим прислужникам. Меня вздернули на ноги – колени подгибались, и идти самостоятельно я не мог, – и потащили куда-то. По всему выходило, что пока меня оставят в живых, но зачем?.. А раз так, включился вдруг мозг, пробужденный пульсирующей болью в пустой глазнице, у меня будет крохотный шанс сбежать. Если, конечно, я раньше не умру от заражения крови. Но, право, в моем положении беспокоиться об этом было даже как-то и нелепо! «Я должен выжить любой ценой – решил я в ту минуту, – выжить, пришибить ненормального садиста, отомстить за Ларри и поквитаться с Палмером!» Я не знал тогда, что будет дальше, не то моя решимость моя могла бы изрядно поблекнуть…