Фунт

– Микки Мауса, – подтвердил бомж и поспешил по своим делам. Лиза стояла рядом и все слышала. Они поделились друг с другом полуулыбками и побежали в указанное место. Они уже там несколько раз проходили. Там, действительно, было лежбище бомжей. Бомжи были там же где раньше. Человек пять сидело на картонках напротив ларьков с алкоголем, сигаретами и шоколадками. Между бомжами стояла пустая полтора литровая бутылка жуткого газированного 10-градусного коктейля, продающегося в этих же ларьках. Что бы подойти к бомжам требовалось своеобразное мужество. У Серы оно было, а у Лизы нет. Сера, секунду подумав, купил в ларьке точно такую же бутылку коктейля, подошел к бомжам и сел между ними на картонку. Бомжи прервали свои ожесточенные разговоры. Они смотрели на Серу, как на пришельца явно не с их планеты.

– Это подарок, – сказал Сера, поставив бутылку перед самым колоритным маргиналом. Молодой человек пытался не морщиться от жуткого запаха. – Мне нужен Микки Маус.

Колоритный бомж взял бутылку, зачем-то содрал с нее этикетку, внешний вид которой кричал, что содержимое лучше не употреблять, открутил крышку и сделал 200-грамовый глоток.

– Он 3-й день, как, бля, уехал, – сказал он на вдохе.

– Куда? – спросил Сера, обрадовавшись, что его не обманули.

– На еб ваши мамаши. На курорт, бля. На Тарасовку уебал.

– Это станция?

– Ага, кожно-венерический секретный объект, – бомж засмеялся. Лиза сделал несколько шагов к бомжам, но подойти ближе все равно не смогла.

– Ей бы крылья, как у бабочки, а мне бы язык, как у жабочки, – процитировал неизвестного поэта один из бомжей не сводя глаз с Сережиной подружки.

– Да я бля, твой бля, натяну, бля, – зло сказал другой бомж, оказавшийся женщиной. Она стала бить своего друга пустой пластмассовой бутылкой.

– Станция Тарасовка? – повторил Сера. – И где его там искать?

– А он на речке загорает, бля, турист. Только, какой, бля, курорт, если воды минеральные, – бомж снова взял бутылку коктейля, разрушившему не одну поджелудочную и сделал затяжной глоток.

– Спасибо, братья, – сказал Сера и по-настоящему обнял бомжа, с которым разговаривал. Лиза поморщилась от отвращения. Сера, похоже, забил на обоняние. Он вытащил из кармана 1000-рублевую купюру и отдал бомжу на прощание. Бомж взял купюру без эмоций.

– Спаси тебя сельдь иваси, – сказал он Сере вслед.

– Ты, действительно, спайдермэн. Извини за неверие – с уважением сказала Лиза, когда они спешили к кассам, что бы купить билет до Тарасовки.

Владимир Владимирович сидел в своем рабочем бункере за компьютером. На противоположной стене висел гигантский телевизор, в котором дефилировали говорящие рыбки. За спиной Босса висел не менее гигантский парадный портрет Путина с обнаженным торсом.

– Можете расстрелять меня, мой фюрер, – сказал Рустам Гаврилович, вместо «Здрасьте».

– Чуть позже, дорогой, – сказал Владимир Владимирович, закрывая Outlook Express. – Сначала объясни, почему Сергей Игоревич до сих пор не с нами.

– Так вы ж сказали, что дело мистическое, а я только два часа назад это понял. Как началось с бреда, так и катится. Явно им кто-то с того света помогает. Ладно, вы забыли сказать, что и сынка надо вязать, ладно электричка почти на час опоздала, ладно чувиха оказалась стерильной. Но как они смогли найти единственную в Москве гостиницу, которая не была в нашей базе? Причем случайно. Гостиница только открылись. Еще сайт не выложили. Все что у них было из рекламы – это железная доска на цепочке. И она попалась им на глаза.

– И что тут сверхъестественного?

– А то, что гостиницы и комнаты на ночь – это наша промысловая сеть. Москва – это тот еще сейф. Трехголового гоблина, фиг, найдешь, не говоря уж про стандартное лицо овцеебной национальности. Наша сеть хоть какая-то возможность ловить рыбку в болоте. Если у человека есть деньги, но нет документов, то он обращается в интимные гостиницы с почасовой оплатой. В обычные без документов не пустят, а тут, вроде как, можно. А все без документные ночевки мы контролируем. Почасовые квартиры – это вообще наш бизнес. Прослушка, видео, порно. Короче, мы загнали мальков в сеть, а они выскользнули в единственную дырку. Такого не бывает просто так. Короче, расстреляйте меня, мой фюрер.

– Рустам, ты – лучший и ты это знаешь. Расстреливать тебя экономически не выгодно. Соберись и найди мне уже этого студента.