Функция: вы

Я шумно вздохнул. Это был наш выход.

– Мы, – ответила Ариадна. – Встречу назначили в галерее его жены. Когда стало ясно, что передача сорвалась, мы вернулись и отдали атрибут Минотавру.

– Точно, репортаж по телевизору… – задумчиво кивнула Куница. – Помню. Да. И контейнер был. Но как ты ранила руку?

– Ты ранила руку? – повторила Ольга с куда меньшей благосклонностью.

– Это случайность, – ответил я ей, но, в основном, Сцилле с Харибдой.

– Их не бывает, – процедила Ольга. – Вы – последние, кто видел атрибут.

– Нет, – возразила Ариадна. – Мы видели только контейнер.

– Это одно и то же!

– Нет.

– Дамы, – терпеливо прервал их Мару. – У вас еще будет возможность поуличать друг друга в несостоятельности алиби. А сейчас мне есть, о чем продолжить. Можно?

По мансарде тянуло бестабачным запахом мяты. Фиц курил, высунувшись в окно, и наш разговор, казалось, проходил мимо него. Но я знал, он прекрасно слышит все через Элизу. Как и она, съежившись в углу, точно мерзнущая престарелая леди, вдыхала сырой дым вместе с ним.

– Даже с Яном Обержином и Минотавром в неотложке мы еще могли изображать пострадавших. Однако ночью, в двенадцатикомнатном пентхаусе, несмотря на дежурство семейного юриста и психиатра, покончила с собой Охра-Дей Обержин.

Фиц закашлялся. Мару осекся. Ольга фыркнула:

– Мы тебе не мешаем?

– Я… не… я… – забормотал Фиц, выныривая из окна, мутный, как утопленник. – Мои извинения…

– Все в порядке. Мы понимаем.

Ольга одарила Мару сумрачным, не видящим, что тут понимать, взглядом, но промолчала.

– Охра-Дей Обержин и прежде была склонна к самоповреждению, – продолжил тот. – В молодости у нее диагностировали пограничное расстройство личности, но это не помешало ей быть научным партнером Обержина, а также завести с ним двух детей. Собственно, семилетний Герман и пятилетний Ардалион становятся еще одной повесткой нашей встречи… Они исчезли.

– В каком смысле? – не поняла Куница.

– Испарились из квартиры перед тем, как мать вскрыла вены осколком стекла, – фыркнула Ольга.

– Лучший новостной заголовок на сегодня, – Куница подняла тост. – Я спрашиваю, их похитили? Или что?

Я перевел выжидающий взгляд на Мару. Тот тоже посмотрел на меня, но походя, сверяясь с неподвижной Ариадной рядом. Я знал, что он видит. Что я всегда видел: северно-ледовитый океан, расчленяющий окружающих на голые нейробиологические реакции, из которых не выложить слово «сочувствие», как ни крути.

– В раннем, предобержиновском анамнезе, – отвернулся от нас Мару, – Охра-Дей уже демонстрировала деструктивное отношение к собственным детям. Что-то вроде комплекса Медеи. Травма от смерти супруга могла привести к мгновенному регрессу. Госпожа-старший-председатель согласна, Охра-Дей что-то сама сделала с ними. Возможно… спрятала. Возможно, – Мару опустил взгляд в планшет.

– Что? – выдавила Тамара; Виктор явно молчал о другом. – Я не… Что – возможно?

Остальные тоже не, но не потому, что не поняли щадящую, кровопускательную паузу.

– Убила их, – сказала Ариадна, и не в глаза, а трепещущему пульсу на Тамариной шее. – Медея убила своих детей. Так она отомстила мужу.

Тамара беспомощно кивнула и посмотрела в пол.

– Доказательств нет, – продолжил Мару. – Тел тоже. Дело будет предано широкой огласке, волонтеры и полиция готовятся к поискам, так что…

– Они хотят повесить их на нас. – Виктор, как всегда, не спрашивал.

Ольга мрачно кивнула.

– Если симбионта использовали, значит, был кто-то еще. Если Минотавра заразили внутри лабиринта, значит, все как в прошлый раз, с Фебой и Константином.

– В прошлый раз за всем стоял их мужик, Пройсс, – возразила Куница. – Феба с Костиком на него просто работали.

– На этот раз госпожа-старший-председатель уверена в своих людях, – процедила Ольга.

– Ух ты! Какие новости! А мы – в своих, нет?

Они смерили друг друга такими взглядами, после которых, наверное, оставалось только подраться.

– Эс-Эйт не выступает с открытыми обвинениями, – поспешно продолжил Мару. – Это было бы расточительством. Вместо этого госпожа-старший-председатель протянула нам руку помощи – и настойчиво, в каком-то смысле ультимативно, рекомендовала принять ее. В распоряжении наблюдательных советов есть комплексная терапия, специализированная исключительно под случаи дрезденской чумы. Это другой уровень медицины, недоступный даже продвинутым системам здравоохранения, если они не сотрудничают с Эс-Эйтом. Три-четыре дня, чтобы Минотавр пришел в сознание. Полторы недели – чтобы вернулся домой. Месяц с небольшим – до первого бокала виски. Звучит как сказка, и, чтобы попасть в нее, необходимо выполнить условие.

Мару посмотрел на Ольгу. Та кивнула и продолжила вместо него:

– Мы должны подтвердить госпоже-старшему-председателю, лично, что искра находится под нашим контролем. Что мы привезем ее, как только все уляжется, и ничто из происходящего не повлияет на прежние договоренности с Обержином. А мы не можем этого сделать. Искры нет. Ее украли сегодня ночью.

Никто не ответил. Даже не вздохнул. Все просто стояли и молчали под ее тяжелым, взвешивающим мотивы и возможности взглядом.