Функция 2

Шпиль кричал… Нет. Он звал. Звал кого-то, кто должен был прийти, ориентируюсь на крик. Кого-то огромного. Мертвого, но полного жизни. Разумного, но лишенного собственных мыслей. Того, что подобно мне, летел сквозь тьму. Но имел совсем другую цель. Если я Охотник, то он…

В себя я пришел уже сидя на земле. И сперва не очень понял, почему все вокруг в крови. Сфокусировав взгляд, наткнулся на неподвижную руку, растопыренными пальцами впившуюся в землю. Оторванную от тела руку Пастыря. Повел глазами дальше, фиксируя остекленевший взгляд мертвых глаз Наставника, укоризненный, но полный понимания, взрытую землю, сломанный палисадник вокруг цветочной клумбы…

— Что произошло?

Четвертые стояли далеко. Метров семь от меня и мертвого, изувеченного тела Пастыря. А я ведь помню, что приказывал контролировать ситуацию. И как это можно сделать на такой дистанции? Потом пригляделся и увидел на лицах мажоров — надо заканчивать их так звать, кстати — страх. Ужас, даже. Это что же их так напугало? Или кто?

— Ты не помнишь? — Аня задала вопрос спокойно, но было видно, что спокойствие ее кажущееся.

— Нет.

Не помню. Но, кажется, понимаю. Их напугал я. В беспамятстве сотворил такое, что заставило отшатнуться моих новусов. Хотя… Чего гадать-то! «Сотворил!» Вон результат моих трудов лежит. По частям. Судя по выражению лица и позе, он даже не сопротивлялся.

— Через пять секунд после того, как этот… дотронулся до тебя, ты зарычал и…

Оторвал ему обе руки. А потом голову. Да, вижу. Круто, чё! Безумие возвращается? Пастырь запустил процесс вспять? Что он забросил мне в голову? Вирус?

Нет. Я не чувствовал себя безумным. Просто… Кажется, на время, пока мы с Пастырем находились в контакте, я… стал собой? Нет, не так! Та сущность, которая превратила студента в новуса стала собой. Охотник вырвал контроль и сделал то, что должен. Увидел… Угрозу? Нет, не так! Ошибку? Да, именно ошибку?

Откуда я это знаю? Это не голоса в голове, это как… как память! Видения, отправленные мне Наставником вновь замелькали перед глазами, но теперь я не утратил связи с реальностью. Это действительно было похоже на воспоминания. Которые, одновременно, были и моими, и чуждыми.

И когда я понял, что вижу…

Ох, черт! Черт-черт-черт-черт! Я понял! Бли-и-н! Лучше бы оставался в неведении! Лучше бы!.. Блин! Вот блин! Черт!

— Тихо!

Подступившую панику пришлось гасить криком. Четвертые, начавшие было подступать, отшатнулись. Решили, что это я им. Нет, ребят, это я себе! Думаете, вам страшно? Нет, хорошие мои! Это мне страшно! До усрачки, если честно! До почти неуправляемого желания сорваться с места и начать бегать кругами, подвывая от ужаса.

От осознания.

Ну, Пастырь! Ну, сука! Понятно, почему он был такой потухший. Утратил веру — ха! Тварь! Убил бы! Так уже убил… Блин! Блин! Блин!

Я не знаю, как он это узнал, может какие-то фишки Наставников? Да и пофиг, в общем-то. Главное, что я совершенно не сомневался в том, что он показал мне правду. Как и обещал, сука такая!

Не было никакой спонтанной мутации. Новусы — не результат эволюции. Не новое человечество. Мы — ошибка. Сбой. Нарушение процесса. Нас не должно быть. Должны быть только функции. Только они. А нас нужно стереть. Ликвидировать. Я как раз для этого. Охотник, функция-лейкоцит. Тот, кто убивает поврежденные, опасные для организма, клетки. Они неизбежно возникают, процесс отправки имеет процент брака… Их просто нужно своевременно удалять. Иначе они разрастутся…

Бли-и-ин! Как же охота орать!

Пастырь — сука! Понял. Конечно, он был в панике. И нашел выход — слил инфу мне. Ведь то, что он увидел, никак не объяснить сказочками про Свет и Тьму.

Все, блин, куда рациональнее и страшнее.

Это знание он не смог пережить. Я не убил его — он знал, что произойдет при передаче пакета. Это такая форма самоубийства. Знал, что в процессе передачи пакета, функция возьмет верх над человеком. Трус! Не хотел с этим жить! А мне как быть?

— Вань?.. — Инга сделал пару шагов вперед.

— Стойте там! — заорал я. — Где стоите! Минуту дайте!

Им говорить? Стоит ли? Стоит! Без вариантов! Происхождение — ладно! Это можно пережить. К тому же, в отличие от меня, они действительно новусы. В них нет никакой половинчатости — поэтому, кстати, я на них никогда и не агрился. Функция не чувствует ошибки. Только лишь легкое ощущение неправильности. Но это не вызывает желания убить. Ошибка не в них. Только в первом носителе. А затем ген слабеет. С каждым поколением. Со вторыми я еще бешусь, с третьими почти не трачу сил на самоконтроль. А четвертые, получается, почти люди. Устойчивая мутация, передающаяся по наследству.