Функции памяти

Такие деревья я уже встречала в местных лесах. Они попадались реже, чем стройные исполины с высокими кронами, но всё же экзотикой не казались. Толстенный, гладкий ствол начинал ветвиться почти у самого корня, образуя плотный кокон толстых, причудливо закрученных спиралями ветвей, на которых росли огромные листья-лопухи, каждый чуть ли не с меня размером.

Идея ночлега в его кроне не показалась настолько уж безумной. Я вряд ли смогу уснуть, сидя как птичка на жёрдочке, но такое укрытие казалось более безопасным, чем шалаш на земле. Даже странно, что в прошлый раз Нир рискнул устроиться внизу.

— Постой, давай я лучше сама. Я справлюсь, так точно будет удобнее.

— Хорошо. — После мгновенного раздумья Нидар поставил меня на землю и кивнул на ближайшую огромную ветку, перемещая рюкзак на спину. — Вперёд.

Выглядел он предельно серьёзным и невозмутимым, и я решила, что ехидство в последней команде мне почудилось.

— Сейчас, погоди, я одно важное дело сделаю, — предупредила, прячась от спутника за стволом дерева: физиологические потребности никуда не делись.

Главное неудобство вот таких путешествий — туалет под ближайшим кустом. Если бы не это, я бы, может, с удовольствием жила в лесу чуть ли не на постоянной основе. Конечно, есть ещё одна большая проблема, отсутствие нормальной ванны или душа, но тут современные технологии немного выручали: бельё очищало и себя, и кожу. Да, дорого, но в таких условиях без него вообще непонятно, как выживать! Хоть частичное ощущение чистоты…

Свои способности по части древолазанья я переоценила, всё-таки ветки оказались слишком огромными, чтобы цепляться за них было легко, да и усталость сказывалась. Конечно, задавшись целью, я бы всё равно вползла наверх, но рыжему не хотелось ждать, и он регулярно меня подсаживал: то давал опору ноге, то колену, то вообще подталкивал в попу, как ребёнка.

Но и о том, что начала взбираться самостоятельно, я не пожалела. На спине харра было бы гораздо страшнее и, подозреваю, неудобнее: порой ветки очень тесно сближались, и даже мне было сложно между ними протискиваться, что уж говорить о более крупном мужчине! Так что в любом случае пришлось бы в какие-то моменты двигаться самостоятельно, и вряд ли в итоге вышло бы быстрее.

К счастью, слишком высоко Нидар не полез, поднялся туда, где начинались листья, присмотрел удобное место, где тесно сближались две ветки, поправил пару листьев так, что бы закрывали от дождя.

— Вот тут и переночуем.

— Не уверена, что смогу уснуть, — призналась честно.

— Почему?

— Высоко и ненадёжно. Я высоты не боюсь, но всё-таки не кошка — спать на дереве. И после всего этого…. - я неопределённо мотнула головой вбок.

— Я буду тебя держать, — заявил харр. Уселся на ветку верхом, прислонился спиной к стволу и выразительно похлопал по «жёрдочке» перед собой. — Садись. Нужно хоть немного отдохнуть.

Я тяжело вздохнула, но, признавая справедливость сказанного, принялась гнездиться в охапке рыжего. Поначалу попыталась дистанцироваться, но потом плюнула на эту глупость и откинулась на широкую грудь харра. Какая уж тут вежливость, такт и сохранение личного пространства! Сон важнее.

В итоге мы разместились на удивление уютно. Нидар скрестил лодыжки у меня под коленями, зацепился руками за лямки моего рюкзака, приобнимая за плечи и заодно придерживая. Я немного поёрзала, тихо ворча себе под нос, что если и засну, то к утру у меня затечёт решительно всё, и у рыжего — тоже. Но тот только молча посмеивался. Всё-таки удивительно терпеливый мужик!

Спала я… странно. Словно тонула в чём-то чёрном и вязком, то и дело окунаясь с головой. Липкое, неприятное ощущение.

Во сне звучала музыка, если можно так назвать эти звуки, напоминающие о чём-то древнем, шаманском: мерный стук барабана, тянущий несколько нот странный вибрирующий голос — не то живого существа, не то какого-то инструмента. И эти звуки пронизывали собой мешанину из событий долгого, трудного дня, вытягивая на поверхность все пережитые страхи и рождая новые.

После каждого видения я словно поднималась ближе к поверхности этой топи, сознавала себя спящей, пыталась повернуться, досадуя на неудобство постели, и опять проваливалась в новое сновидение. Но даже в такие моменты музыка как будто не стихала.

Проснулась окончательно я, кажется, именно тогда, когда в голове наступила тишина. Вернее, именно по этой тишине определила, что уже не сплю, что вокруг давно рассвело и чувствую я себя на удивление неплохо. То есть в душе по — прежнему мутный неприятный осадок и дурные предчувствия, но мыслей повторно закинуться успокоительным нет.

А когда я сообразила, в каком положении нахожусь, предмет раздумий и вовсе кардинально поменялся. За ночь я умудрилась перевернуться на живот и теперь лежала, не просто уткнувшись носом в шею харра, но еще и обнимала его обеими руками под жилеткой. Причём мужчина отвечал тем же: одна его ладонь лежала у меня на спине под рюкзаком, а вторая — вольготно разместилась на попе.