Функции памяти

Я, конечно, постаралась её не разочаровать. Рассказывать ужасы и выдавать секреты не стала, но поделилась некоторыми дорожными приключениями и тем, как трепетно рыжий харр обо мне заботился. Таскал на плечах, кормил, массаж делал — в общем, правду и ничего, кроме правды.

Мама умилялась и улыбалась, а я… любовалась и тоже умилялась. Всё же она у нас хорошая и очень красивая, нам с сёстрами было в кого пойти.

Светло-рыжие, солнечные волосы немного темнее моих, глубокие зелёные глаза, гармоничные черты лица — они с отцом похожи типажом и великолепно смотрятся вместе, особенно на каком-нибудь приёме, как будто кто-то специально подбирал. Мама особенно красива в жизни, в движении — грациозная, статная, что называется, аристократичная, хотя среди известной родни никакие дворяне у нас не наследили. Рядом с могучим контр-адмиралом Ивановым контраст получается изумительный.

Вообще у Вселенной, если она действительно разумна, неплохое чувство юмора. Только благодаря этому могли сойтись в своё время молодой и выдававшийся тогда исключительно габаритами лейтенант космофлота и чрезвычайно талантливая арфистка, которой пророчили великолепную карьеру.

То ли не убедили, то ли сама она не очень-то желала такой карьеры, но юное дарование проявило неожиданную твёрдость и железный характер совсем не там, где ждали родители и учителя: прихватила единственный чемодан, электронную арфу и упорхнула со своим молодым Львом на край Солнечной империи. Знакомы они к тому моменту были меньше месяца, но мама всегда говорила: сердцем почувствовала, что счастье — там. И даже вроде бы угадала.

Вообще, стоило бы раньше провести историческую параллель. От мысли, что это у меня семейно-наследственное, стало гораздо веселее.

Проболтали мы в итоге долго. Нидар, который поначалу сидел рядом и прислушивался к незнакомой речи, отвлёкся на какую-то книжку и только настораживал уши, когда звучало его имя. А потом и вовсе перестал обращать внимание — не то увлёкся чтением, не то просто привык. Когда я распрощалась, Нир этого поначалу тоже не заметил. Пришлось привлекать к себе внимание, поднырнув под локоть мужчине и забравшись на колени, вытесняя книгу. Рыжий неопределённо хмыкнул, но возмущаться не стал.

— Разговор пошёл тебе на пользу, — заметил харр, почёсывая меня между ушами. Всё-таки до чего приятное ощущение… — Мне кажется, ты повеселела.

— Не кажется, — заверила его. — Я очень соскучилась по маме, здорово было увидеться хотя бы так.

— Когда они прилетят?

— Нескоро. У отца служба, не получилось взять отпуск, так что в лучшем случае через пару-тройку месяцев. Жалко, конечно, но… знаешь, мне в самом деле полегчало. Наверное, нужно было по душам поговорить с кем-то родным.

— Твоя мама не очень расстроилась?

— Она приняла известие философски, — хмыкнула я в ответ. — Но отец тебя одобрил, поэтому она за меня спокойна, и уши её не смутили. Вообще надо бы завести тебе шимку с переводчиком, а то неудобно, что ты имперского не знаешь. Я думаю, после храма будет легко разобраться, у них похож принцип управления. Ты не против?

— Нет, не против. Это было бы забавно, — спокойно согласился харр. Что такое шимка и для чего она нужна, я ему подробно рассказывала раньше, так что Нидар неплохо понимал, на что соглашается.

— Надо только спросить у Дмитрова, возможно ли вообще такое устроить. Лучше бы какую-то урезанную версию, без определения личности, чтобы только переводчик и терминал связи…

Нир согласился. Потом мы несколько минут уютно помолчали. Мужчина продолжал почёсывать и слегка массировать мне голову — кажется, ему тоже нравился этот процесс. А я поймала кончик его хвоста и мучила пушистую кисточку — теребила мех, водила кончиком по ладони и собственному лицу.

— Так странно, — рассеянно пробормотала себе под нос. — Обычно кажется, что жизнь такая длинная, и всё как-то постепенно происходит — учишься, учишься, потом работаешь — тоже медленно, постепенно разбираешься в своей профессии. А потом — хлоп! — и вдруг за пару дней всё меняется до полной неузнаваемости.

— Ты опять загрустила? — с лёгким укором спросил рыжий.

— Нет, — пробормотала негромко, потом повторила уже твёрже, громче, даже отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. — Нет, наоборот, мне сейчас хорошо. Очень хорошо и уже совсем не тревожно. У меня есть родные, пусть они и далеко, есть ты и прямо здесь. Я тебя люблю, и, кажется, этого вполне достаточно для счастья. Всё будет хорошо, правда?

— Правда, — тепло улыбнулся в ответ Нидар и закончил разговор поцелуем.

И вот именно сейчас я искренне верила в эту любимую присказку рыжего харра. Будет. Не только у нас, а вообще везде и всюду, потому что…

Куда оно денется, в самом деле!

ЭПИЛОГ. Сфера