Фуллер

Вернулась на кухню и принялась проверять холодильник на наличие продуктов. Несмотря на стресс, усталость и минувшие события, я не успокоилась, пока плита не оказалась заставлена кастрюлями и блюдами с готовой едой.

Квартиру Фуллера я покинула тихо и незаметно, осторожно захлопнув за собой двери. Шумная толпа уже исчезла. Территория автосервиса погрузилась в тишину. Я дождалась приезда такси и вернулась в квартиру. А через полчаса, приняв душ и переодевшись, помчалась к брату в больницу.

На душе было странно-спокойно. Мысленно перебрала дела, которые стоит уладить в ближайшие несколько часов. Их оказалось слишком много. И в размышлениях я не заметила, как перестала думать о Фуллере. Это даже хорошо. Поскольку я больше не собиралась показываться этому мужчине на глаза.

***

Я кормила Феликса из ложки. Брат морщился, кривился, психовал от собственного бессилия, но ел. Еще с самого детства мой мелкий братишка превращался в сущее исчадие ада, когда болел. Был просто невыносим. И постоянно ворчал и высказывал недовольство.

Сейчас я особенно сильно радовалась его тихому ворчанию. Ведь Феликс был жив — и это главное!

Дверь за моей спиной неожиданно распахнулась. И всего мгновения мне хватило, чтобы понять — пришел совсем не врач и даже не медсестра.

Явился Мэт Фуллер собственной персоной.

Совсем не детский и наивный взгляд Феликса замер на моем лице, смущенном и растерянном. А потом брат посмотрел на вошедшего гостя.

— Выйди, — даже не взглянув на меня, скомандовал Фуллер.

Я захлебнулась возмущением. Сжала в руках ложку так крепко, что почувствовала, как ее края до боли врезаются в кожу.

Фуллер молчал. Феликс тоже. Я не собиралась так легко сбегать по первому слову. Но тяжелый взгляд мужчины переместился от брата ко мне. Захотелось испариться не просто из кабинета, но и с лица всей Земли. Однако этот взгляд я каким-то чудом умудрилась выдержать.

Встала со своего места и вышла из палаты, прикрыв за собой дверь.

В коридоре на кушетке у окна сидел незнакомец. Судя по расслабленной позе, мужчина обосновался здесь надолго.

— Как поживаете, Дарина Валерьевна? — безмятежно поинтересовался незнакомец, привлекая к себе внимание. — Хороший нынче выдался денек, не находите?

Я настороженно смотрела на мужчину. Тот убрал мобильный телефон в карман, рукой откинул назад волосы, упавшие на лицо.

— Не нахожу, — постаралась не выдать своего беспокойства. — Мы знакомы?

— Теперь — да, Дарина Валерьевна, — кивнул мужчина. — Можете звать меня Седой.

Возможно, мужчина со странным именем «Седой» прочел удивление и вопрос в моем взгляде. Снисходительно хмыкнул. Улыбнулся. Но улыбка не коснулась глаз. И это пугало.

— И да, Дарина Валерьевна, мы с вами непременно подружимся, — заявил незнакомец, окончательно дезориентируя меня.

Глава 12

Плакал ребенок. От его крика хотелось закрыть уши, но руки были чем-то связаны. Чем-то вязким и липким, как кисель.

Кто-то намеренно громко топал по коридору, заставляя звук эхом отлетать от стен.

За дверью пустота. Пустая комната с одним окном.

Все стихло. Не слышно ни звука.

И вновь детский крик вспорол тишину.

— Нет! Оставьте! Оставьте его! — плач резал слух, руки пытались дотянуться до крошечной ножки в темно-синем носке. Но кто-то с силой дернул за плечо, заставляя осесть на грязный пол.

Дверь захлопнулась, отсекая от темного коридора.

Кулаки с силой врезались в ветхую дверь, окрашенную в темно-синий цвет. Кажется, будто хлипкая преграда вот-вот разлетится в щепки. Но нет. Ржавый замок крепко держал ее.

Удар. Второй. Резкая боль пронзила ладони. Ярко-алые капли на синем.

Хотелось выть от бессилия.

— Найду! Я тебя найду! — крик превратился в шепот обещания.

— Беги! — кто-то шепнул на ухо, заставляя замереть от страха: — Убегай, чертов щенок!

***

Разбудил телефонный звонок. Но тело уже не спало. Мозг прокручивал информацию раз за разом. Казалось, я что-то упускаю. Что-то важное. И это бесило.

Открыл глаза. Какого, млин, хрена?!

Время на часах едва перевалило за половину второго ночи. Но я был рад, что Седой звонит именно сейчас.

— Говори! — велел я, поднимаясь с кровати и подходя к окну.