Фулл сайз. Только не в меня

Дышать. Мне надо вдохнуть, а сделать это рядом с пухлой тупицей я не могу. И пошел я совсем не за телефоном. Хотел найти придурка Славика и размазать его по блестящей напольной плитке, даже не понимая за что. Что мне душа и чувства навязанной Борюсиком девки? Слава богу, не нахожу урода. Мне повезло, ему повезло. А Вере? Ее жизнь не назовешь сказочной, судя по докладу начальника моей охраны. И я сделаю ее еще более поганой. Ну что ж, судьба такая у дурищи. И это ее достижения.

Вера и Маришка уже ждут меня у машины. Моя дочь похожа на маленького эльфа в шапочке, которую ее заставила надеть эта чертова «булка».

Мне интересно наблюдать со стороны за тем, как эта странная женщина обращается с моей дочерью. В ней нет ни строгости, ни какого-то стержня, но моя непослуха в ее присутствии становится настоящей маленькой ангельской девочкой, а не сорванцом в костюме супергероя.

– Вы готовы? Или решили стереть с лица моей дочери все черты? Не думаю, что это оправданно, – мой вопрос заставляет Веру вздрогнуть. Она так увлеклась процессом вытирания с мордашки моей дочери липких потеков мороженого, что выпала из действительности. – Может поможете мне погрузить в багажник приданное нашего найденыша? Вера, хотя бы откройте чертов багажный отсек. У меня руки скоро оторвутся.

– Простите, – она бросается исполнять мой приказ, словно от этого зависят наши жизни.

– А мышку, мышку дяденька продавец не забыл положить? – нервничает Маришка, ревностно наблюдая, как я гружу покупки.

– Положил, и еще кучу всякого мусора, – ухмыляюсь я, – и корм, и дом, и тарелки. Маришка, у твоего Всесильного хабара больше чем у Веры. Кстати, шубу мы так и не купили.

– Я не ношу мех, – она напряжена, словно свитая под давлением пружина. Отдергивает руку, когда я беру у нее один из пакетов, словно боится обжечься моим прикосновением.

– Зато я забежал в магазин для туристов. И вот… – протягиваю ей сверток. Наблюдать за испугом в ее глазах – высшая степень блаженства.

– Открой скорее, – нетерпеливо теребит Веру Маришка, вцепившись в дешевую болонью ее куртки. – Ну интересно же. Ну открой.

– Спасибо, – шепчет эта несчастная. Черт, а ведь я ее разрушу. Доделаю то, что начал поганец Славка. Пальцы у Веры тонкие и длинные, что совсем не вяжется с ее корпулентностью и бесформенностью. Нервно разворачивают упаковочную бумагу, стараясь не порвать и не испортить аляпистый узор и уродливый бант, не сочетающийся по цвету. Но другого в спортивном лабазе не оказалось.

– Я ведь обещал вам вещмешок, – хохочу, глядя на растерянность, написанную на лице няньки. – Не нравится? По моему он очень оттеняет цвет вашей дурацкой шапки. И подходит к парке, или как там называются куртки у брутальных покорителей Джомолунгмы.

– Папа, а «Джмолукна» эта, она что, красавица? Индейская принцесса, да? Как Мулан? – шепчет Маришка. Я наверное никогда не смогу постигнуть детскую логику.

– Почему это? – удивленно смотрю на дочь, задумчиво ковыряющуюся в носу.

– Ну, ее же покоряют. Как принцы же принцесс тоже же покоряют? Мне Вера читала книжку, как прекрасный принц прискочил на белой лошади за спящей царевной.

– Прискакал, – улыбается Вера. На ее левой щеке появляется маленькая ямочка, и мое сердце пропускает удар. – Марина, прекрасные принцессы должны говорить правильно.

– А я не хочу быть принцессой. Я мечтаю о суперсиле, вот. – хихикает малышка заныривая в теплое нутро джипа, и тут же забывает обо всем, наконец дорвавшись до переноски с разомлевшим от тепла и сна кошаком.

Чувствую, что скоро этот пушистый нахалюга станет главным в нашей семье. Со мной моя дочь не сюсюкает, и не признается в такой горячей любви.

– Спасибо вам, Макар Семенович, – тихо шепчет «булка», когда я распахиваю перед ней дверь.

– Вам никто никогда не открывал галантно дверь? А как же шикарный Славик? – приподнимаю бровь, и вдруг сам осознаю, что веду себя по-козлиному. Педагогические приемы этой поганки весьма действенны. Но со мной номер не пройдет. – Или это благодарность за рюкзак? Так носите, не стаптывайте. Я вам в следующий раз еще прикуплю какой-нибудь котелок. Вы любите котелки?

– За то, что защитили, – морщится Вера, и снова пытается забиться в свою идиотскую раковину.

– Мне просто интересно, почему вы позволили этому хлыщу и его шалашовке себя топтать. Все еще любите его? – черт, ну какое мне дело? Мне ведь должно быть абсолютно фиолетово все это дерьмо.

– Маришка устала. Девочке давно пора ложиться в кровать. И еще, питается она не как ребенок. Я думаю…

– Вы не ответили, Вера, – склоняюсь к ее лицу так близко, что вижу трещинку на нижней губе, и россыпь едва заметных веснушек. – Я не люблю, когда мои вопросы и просьбы игнорируют. Зарубите себе это на курносом носу.

– Нет. Я не люблю его. А еще я не люблю, когда посторонние зажравшиеся мужики вторгаются в мое личное пространство. Макар Семенович, прошу вас впредь это учитывать. Тем более, что вы подаете дурной пример моей воспитаннице.