Фулл. Книга 1

Приехав в свой район на маршрутке, Слава побрёл в сторону Глашиного дома. Облупленные двухэтажки, соседствующие с частным сектором, стояли на своих местах, хмуро отбрасывая длинную тень на собственные подъезды. Пройдя по всё той же очень ровной асфальтированной дороге, на которой Славе удалось побывать лишь раз, когда он проезжал здесь на велосипеде, он был на месте. Нажав на домофоне необходимый номер квартиры, Слава замер на месте. Лишь спустя шесть или семь проигрыша гудка, Глаша наконец сняла трубку.

– Да, – стрельнул молнией, прямо ему в лоб, её голос.

– Зарядка пришла, – сказал Слава так, чтобы Глаша ни за что не узнала бы его голос.

– Какая зарядка? А, Слава, это ты, заходи, второй этаж, справа, – весело сказала она, будто она командующая женской гвардией, одетая в высокий кивер и гусарское одеяние.

– Эх, – выдохнул он тяжело, зайдя в подъезд, медленно забираясь по ступенькам.

Дверь отворилась только, когда Слава подошёл к ней вплотную. Тут же перед ним предстала Глаша, одетая в розовый топик, и чёрные лосины. Она вышла немного вперёд, и облокотившись об дверь, перевалила свои длинные волосы, на пышную грудь.

– Вот, – сухо, даже как-то нагло, бросил ей Слава, протянув зарядку, держа во второй руке сумку.

– Так вот как значит, не здрасте тебе, не до свидания?

– Да, так как-то.

– Ну что уж как не родные? – дружелюбно заметила Глаша, пытаясь легонько приобнять Славу, на что тот лишь отодвинул её за плечо.

– Не чужие, но и не родные, – сказал он, бросив взгляд в потолок.

– Что уж, не зайдёшь даже? Всё-таки проделал такой путь.

– Да что там, это твой братан-братишка меня уговорил, взглянул на меня этим своим, мармеладовым взглядом.

– Да он у меня такой, – сказала Глаша, потянув его в квартиру, продев провод зарядки через ручки сумки, от чего Слава потерял равновесие, и немного запнувшись об порог, оказался в её квартире.

Слава тут же осознал, что теперь уже поздно что-либо менять, так как он был уже внутри.

– Ты проходи, хоть расскажи, чем живёшь, интересно же.

– Да уж, очень уж интересно, – подумал он вслух, последовав за Глашей на кухню, оставив свою сумку в прихожей.

Само пребывание здесь, было ему противно. Он будто бы чувствовал, что Глаша везде и вокруг. Будто бы множество копий её тела устилают пол, стены, даже потолок. Будто бы её стало так много, что эти воображаемые Глаши заняли всё пространство, и давили на него всем, чем он только соприкасался с ними, продвигаясь в сторону кухни, от чего даже нечем было дышать. Но чувство это тут же прошло, когда Слава наконец зашёл на кухню, застав там Глашу, облокотившуюся об подоконник, всей своей подтянутой изящной фигурой. Она мирно попивала кофе из маленькой беленькой кофейной чашечки, с нарисованными на ней маленькими чёрными кошечками.

– Я то, так себе, много плюсов, не меньше минусов. А ты то, как? – спросил её Слава, облокотившись об косяк кухонной двери.

– Нормально!

– Значит плохо.

– Почему же?

– Потому что и я нормально.

– Ну, значит, тому и быть, – грустно вздохнула Глаша, – а как с подружками у тебя дела?

– Хм, – ухмыльнулся Слава, выдохнув носом, – и сразу об этом? Не буду говорить, о том, что вы сговорились, лишь потому что меня не часто спрашивают об этом в последнее время. А если честно, всё сложно.

– А у меня – дрогнула Глаша, поставив чашечку в блюдце, лежащее на столе, и прикрыло лицо рукой, – тоже всё сложно.

– Ну, а как может быть по-другому то.

– Ты о чём.

– Ну не знаю, я не в курсе, что у тебя сейчас.

– А значит, когда-то тогда ты был в курсе.

– Тогда, – задумался Слава, – может быть. Знаю лишь что тот Мухамедяров, с которым ты встречалась в девятом классе, бросил тебя ради той, из восьмого, что была моложе тебя всего на год.

– И что теперь? – развернулась она к нему.

– Ничего, ничего, – начал оправдываться Слава, размахивая руками, – это вовсе не моё дело. Я всей душой желаю тебе счастья, только без меня!

– В каком смысле?

– В прямом! Я хочу, чтобы ты была счастлива, любила и была любима. Но чтобы я об этом касаемо тебя ничего не знал, и даже не задумывался.

– А то, как моя лучшая подруга увела у меня моего последнего парня, тебе тоже знать не надо? – крикнула она, разрыдавшись.

– Ну что ты Глашенька, – стало ему её немного жаль, – не плачь, а если уж надо, то лучше поплачь, легче будет, сама знаешь.

– Знаю, да, знаю, и что, что с того то? Что изменится, – продолжала она кричать, потихоньку успокаиваясь.

– Эх вы, как всё непросто. Как говорилось где-то: «Однажды твой лучший друг убьёт тебя», а у нас: «Однажды твоя лучшая подруга уведёт твоего парня», – сказал он, внимательно всматриваясь, успокоилась она или ещё нет, – успокоилась?

– Да.

– Я вот…

– А ты ведь любил меня? – перебил она Славу.

– Что?

– Любил, я знаю.

– Не говори ерунды.

– Мы с девчонками поняли это сразу. Ты дрожал при моём появлении, ты не мог смотреть мне в глаза, и даже разговаривать со мной.

Слава немного потупил голову, и присев на стул, полностью откинувшись на его спинку, ответил: