Фронты

Поручик совсем уже почувствовал себя крайне неуверенно, когда при новом взгляде на барона его вырвало прямо на зеленый стол. Сильно смущаясь, он извинился перед партнерами и ретировался, показывая барону спину.

- Дави гада! - завопил Хоррис и пустил в поручика стоящей рядом дамой, приглашенной судьей Узкозадовым. - Бей рыло!

Однако никто не обратил на призыв барона должного внимания, сегодня публика уже устроила потасовку и мордобой братца княжны Машеньки, который при своей неопытности пытался развратничать за портьерой. Видя всеобщую пассивность, барон догнал поручика и пожал ему руку.

- Приношу свои глубочайшие извинения, поручик! Вы сами знаете, как здесь не любят, если господ офицеров тошнит прямо на партнеров.

- Я понимаю, - ответил вежливо поручик. - Признаться, я погорячился.

При этих словах внутри поручика что-то пронзительно щелкнуло, и он разразился новым приступом рвоты, на этот раз уже на самого судью Узкозадова.

- Вот и хорошо, что вы примирились, - похвалил их судья Узкозадов.

Офицеры протянули Хоррису и Адамсону руки, поздравляя с успешным разрешением ссоры, несмотря на то, что Адамсона продолжало рвать, а мундир барона смердил зловонием выгребной лужи, в которой он незадолго до этого возлежал.

Приглашенная Узкозадовым дама, выбравшись из-за столиков, куда она была заброшена могучей рукой Хорриса, поцеловала обоих в губы.

Затем все повалили в банкетный зал, где стали пить вишневый ликер и кавказское белое вино. Больше всех ликовал ротмистр Яйцев, доход которого (в связи с приездом барона и Блюева) обещал умножиться. Разыгравшись, он принялся носить на руках молоденькую девушку, неуловимо похожую на княжну Машеньку, кормить ее икрой и шпротами. Подпоручик Хабибулин тоже пил очень много ликера (пока его еще окончательно не забрали) и рассказывал каким-то дамам разные истории. Хорошим слушателем показал себя среди дам всеобщий любимец - автономно пьяный адмирал Нахимович.

В шесть вечера двери залы со стуком распахнулись и вошел половой Иван. Громко, чтобы было слышно всем, он прошептал:

- Поручик Адамсон произведен начальником Отсосовского гарнизона. Всем встать!

За Иваном вошла сама развратная госпожа Снасилкина- Шестью. Она охала, ахала, потом перешла на икоту и в конце концов рухнула на пол, содрогаясь в истерике. В зале вскричали:

"У нас новый командир! Ура-ура!", и послышались весьма специфичные звуки, свидетельствующие о том, что Адамсона снова безудержно рвало.

31.

Княжна Машенька, о которой мы уже достаточно много упоминали, была блядью простодушной, но дворянского профиля и происхождения. Сама Мария-Тереза об этом не догадывалась, она умела любить очень хорошо. Во время оной любви Машенька позволяла своему кавалеру любые позиции, сама была на многое увлечена и отдавалась с такой простотой и старанием, что ее просто невозможно было заподозрить в легком или, более того, недостойном поведении.

Княжна Машенька любила любить, но не всех. Она выбирала самых выдающихся офицеров, которые пользовались определенным успехом, уважением или громкой славой. При этом, ее претендент обязательно должен был быть офицером Ставки - Машенька была чистоплотна.

В свое время избранниками Машеньки являлись: пилот Румбель, однажды нагадивший во время смотра гарнизона прямо у своего Аэроплана; адмирал Нахимович, умевший хвастать своими подвигами у женщин настолько, что появились даже своего рода присказки: "А вот адмирал Нахимович ее бы сделал..." или "то ли дело вставил бы адмирал Нахимович..." - и подобное. На поверку адмирал оказался, справедливости ради, импотентом. Выяснив это, княжна разочаровалась в сплетнях и не верила уже ничьим поручительствам, даже Снасилкиной-Шестью.

Самым последним кавалером, в которого была влюблена Машенька, был полковник Легонький. Будучи в Отсосовске проездом, он оставил княжну в слезах. "У него не только легонький, но и весьма маленький", - печально заметила она и надолго перестала интересоваться мужчинами, обходясь обществом одной увлекающей горничной.

В описываемый момент уже увядающей княжной интересовались двое - поручик Адамсон и подпоручик Хабибулин. Последний, в отличие от своего соперника, был просто близорук.

Когда поручика Адамсона по очевидной ошибке произвели в начальники гарнизона, он стал держать себя большим франтом: на улицах обзывал горожан быдлом, а худых солдат - педерастами. Даже с офицерами держался весьма заносчиво, и при случае бил по лицу.

Теперь Адамсону, понимал и сам Адамсон, для утверждения авторитета просто необходим роман с какой-нибудь влюбленной барышней. Тут выяснилось, что от природы поручик ленив и совершенно не способен оказывать знаки внимания даже такой доступной даме, как княжна Машенька. Лишь иногда, встречая ее где-нибудь в обществе, он предлагал ей ночь страсти, на что Машенька смущалась, не понимая какую конкретно ночь имеет в виду уже обожаемый ею поручик.