Фронтовик. Убить «оборотня»

Если люди с криминальными ранениями – пулевыми, ножевыми – обращались в поликлиники или больницы за медицинской помощью, их обращения обязательно записывались в журнал, и об этом, согласно Приказу МГБ, врачи обязаны были немедленно извещать милицию. Так что, если ранение было серьезным, бандит мог обратиться за медицинской помощью, а дальше попасть в милицию. Правда, было одно «но»: бандиты могли иметь своего, прикормленного хирурга, который мог оказать помощь на дому – вплоть до операции. С такими случаями милиция уже сталкивалась.

– А в машину-то попал, Фролов?

– Попал, стопроцентно попал – в корму. Точнее сказать не могу, оружие непривычное, как оно бьет – не знаю.

– Хорошо, младший лейтенант, ты сделал все правильно. И сам цел остался, и бандита ранил. Пойдем.

В здании сберкассы Андрея усадили за стол, и он стал писать рапорт о происшедшем, подробно описывая внешность бандитов.

Старший, который, как после узнал Андрей, был майором, начальником одного из отделов столичного уголовного розыска, уже звонил по телефону:

– Передайте всем сотрудникам отдела регулирования движения: останавливать все «эмки» черного цвета и осматривать корму машины на предмет пулевого отверстия. Предполагаемые преступники могут быть вооружены, поэтому проявлять осторожность.

Потом он выслушал ответ.

– Да, один из них может быть ранен. Нет, в сберкассе все целы.

Положив трубку, полковник обратился к сотрудницам сберкассы:

– Вы когда-нибудь их видели? Может, толкались в зале, платили?

– Нет. Да и разве всех упомнишь? – Сотрудницы уже отошли от пережитого шока.

– Сколько они денег забрали?

– Все. Шестьдесят семь тысяч рублей.

Сумма по тем временам была большая. Не миллионы, как ходили слухи, но изрядная.

В общем, за писаниной, за объяснениями прошел весь день, и домой Андрей добрался к вечеру.

На следующий день его выписали.

– Избегайте ударов по голове, – напутствовал его врач. – Другой раз так легко может не обойтись.

Ну да – при его-то службе! Разве бандит будет спрашивать, куда можно бить, а куда нельзя?

Заявившись в свое отделение милиции, он положил перед Василием Федоровичем справку:

– С завтрашнего дня приступаю к своим обязанностям.

– Отлично, а то мы зашиваемся. Выздоровел, значит. А тут с утра из главка звонили насчет тебя.

– Было вчера приключение.

– На одно место. Вот объясни мне, Андрей, почему всякие происшествия к тебе так и липнут? Вроде не на службе – на больничном был – и то ухитрился попасть в переплет. Какого черта ты с голыми руками на бандита полез?

– Не знаю, рефлекс какой-то.

– А если бы он тебе башку твою прострелил? У меня и так людей не хватает, некомплект. Ладно, что обошлось. Впрочем, расследование – это обязанность главка, и дело у них. Завтра с утра получай служебное оружие – и на планерку.

– Слушаюсь.

– И постарайся никуда больше не влипать. Наша задача – задержать преступника живым, допросить его, вытрясти все связи: наводчика, подельников, сбытчиков. А ты сразу палить! Не настрелялся на фронте?

– Да что же мне, спокойно смотреть?

– Это я так, накипело. Иди, набирайся сил.

На планерке начальник угро поставил для Гиви и Андрея задачу – изловить карманников в трамваях.

– Население уже жалобами одолело. То кошелек из кармана вытянут, то сумку порежут.

– А почему мы? – спросил Гиви.

– Вы оба после ранений, а на трамвае кататься – не пешком ходить. Спасибо сказать должны, что берегу вас как ценные кадры.

– Спасибо, – серьезно кивнул Гиви.

Другие сотрудники смотрели на них сочувствующе – взять карманника очень непросто. Щипачи, как звали карманников в уголовном мире, – это воры высокой квалификации, а не мелкая шушера, «шестерки», как полагало большинство населения. Ведь вытащить кошелек из кармана или из сумки у трезвого человека, да еще чтобы он ничего не заметил – большое искусство. Только у вора-карманника, обычно работавшего в трамваях «А», или «Аннушка», была особенность. Как правило, воры работали вдвоем. Щипач сделает свое дело и тут же передает кошелек подельнику. Если кто-то и заподозрит в краже своего кошелька гражданина по соседству, так у того карманы пусты.

– Какой кошелек, граждане? Не видел ничего, не знаю. Может, вы его, тетенька, дома забыли?

Если вора ловили сами пассажиры, да с поличным, что бывало довольно редко, зачастую они устраивали самосуд. Рассерженные граждане били всерьез, а женщины старались расцарапать лицо, выдрать волосы, порвать одежду.

Когда они шли к остановке трамвая, Гиви сказал:

– Обрати внимание на руки. Раньше воры резали сумки и карманы бритвами, обычно половинками безопасных – их легко спрятать между пальцами. Теперь они делают это монетами. Затачивают один край до остроты бритвы и крутят в руке. Кто обратит внимание на двугривенный? Обычная мелочь. А вор при случае – чирк монетой. А при малейшей опасности сбросит ее на пол, под ноги – никто и не заподозрит. Эка невидаль – монету кто-то обронил.

– Хитро придумано.

– Э, воры на выдумку горазды. Значит, так: входим в трамвай в разные двери. Ты ориентировки и картотеку смотрел?

– Изучал.