Фронтовик. Убить «оборотня»

– Праздновать не работать, понравилось. Ты пальто Исааку Соломоновичу верни, а то ему, может, в город выйти надо.

– Обязательно!

Андрей выпил воды, оделся и помчался на службу.

На разводе зачитали, впрочем – как всегда – сводку происшествий по городу. Там уже фигурировали три трупа молодых мужчин.

– Похоже – разборки уголовников, – добавил начальник.

Андрею такая версия была выгодна.

Вернувшись домой после работы, он первым делом набрал номер Вали. Чего скрывать: девушка ему понравилась, он ей тоже симпатичен…

Они болтали полчаса, пока соседка не стала бурчать:

– Телефон общественный. Нельзя так долго разговаривать, мне позвонить должны.

Андрей с неохотой попрощался, клятвенно пообещав позвонить завтра. Но ни завтра, ни послезавтра он не позвонил. И виной тому было несколько странных происшествий.

Дежурство его на посту подходило к концу, когда он заметил приближающийся свет фар. Грузовик фыркал мотором, разбрызгивал мартовские лужи. Потом неожиданно вильнул и заглох. «Пьяный за рулем, что ли?» – изумился Андрей.

На подножку с пассажирской стороны сошел мужчина:

– Постовой, ко мне!

Голос был властный, командный.

Андрей подошел. Фары светили ему в глаза, и что за машина стоит перед ним, он не видел. Только когда зашел сбоку, спасаясь от слепящего света фар, увидел на закрытом кузове надпись крупными буквами «Хлеб». Ну, сейчас он прочтет водителю нотацию, а еще лучше будет, если он сдаст его «орудовцам» – так называли регулировщиков уличного движения.

С подножки спрыгнул человек в кожаном реглане и достал свое удостоверение.

Андрей посветил фонариком: НКВД, лейтенант Кононыхин.

Андрей вскинул руку к шапке:

– Постовой сержант Фролов! – представился он.

– Где тут ближайшая больница? – спросил энкавэдэшник.

– Два квартала прямо и квартал направо.

– Ты машину водить умеешь?

– Приходилось.

– Садись за руль.

– Я на посту и покидать его не имею права.

– Я приказываю!

Андрей обежал «ЗИС-5», открыл дверь кабины, и на него едва ли не вывалился водитель. Был он бледен, в полубессознательном состоянии, стонал.

Вдвоем с лейтенантом они сдвинули водителя на середину сиденья. Лейтенант уселся справа, Андрей – слева, на водительское сиденье, и нажал кнопку стартера. Мотор завелся.

Прав Андрей никогда не имел, на курсах шоферов не учился. Но на фронте выучился водить мотоцикл и грузовик – жизнь заставила.

Он включил передачу и тронулся.

Грузовик кидало на колдобинах, больной водитель норовил упасть и бился головой о стекло. Лейтенант старался придерживать его.

Так они доползли до больницы. Андрей въехал в ворота и остановился у приемного покоя.

– Ожидай тут! – бросил лейтенант и бегом кинулся к дверям.

Вскоре он появился с двумя санитарами и носилками. Водителя вытащили из кабины, уложили на носилки и занесли в приемный покой.

Через десяток минут появился лейтенант – в руке он нес документы и кобуру с пистолетом. «С водителя снял», – догадался Андрей.

– Теперь едем в Коммунарку, – приказал чекист.

– Мы так не договаривались. У вас, товарищ лейтенант, своя служба и свои начальники, у меня – свои.

– Ты из какого отделения?

– Из двадцать второго.

– Я сейчас дежурному позвоню, предупрежу его, что тебя задействовал. Фролов, по-моему?

– Так точно.

Лейтенант хлопнул дверью. Он был явно раздосадован, что Андрей не испугался его приказа и не подчинился.

Через несколько минут он вышел:

– Все, дежурный принял мое сообщение. А дальше весь спрос с меня. Поступаешь в мое распоряжение.

«Вот едрена вошь, свалился на мою голову!» – думал Андрей. Чекистов он не любил, как и многие, но по Уставу должен был оказывать органам НКВД всяческую помощь и содействие.

Андрей молча крутил баранку. Дорога была неважной: днем уже пригревало солнце, кое-где подтаивало. Вечером и ночью температура падала, и все замерзало, становилось скользким. Плюс к тому – опыта у Андрея было маловато, да и сидел он за рулем в последний раз довольно давно, два года тому назад, еще в Германии. Теперь же он старался не отвлекаться от управления: не дай Бог сыграешь в кювет, чекист скажет – специально. И что у них за манера такая дурацкая на машинах надписи делать? Хлеб! Какой к черту хлеб, когда в кабине два мордоворота в погонах и при оружии?

Пару раз Андрею пришлось останавливаться, и лейтенант сразу хватался за кобуру. Андрей выходил и тряпкой протирал фары. Забрызгиваются грязью, дорогу видно плохо.

После второй остановки Андрей не выдержал:

– Ты чего такой дерганый, лейтенант?

– Ты как разговариваешь со старшими, сержант? Я на тебя твоему руководству пожалуюсь.

Андрей замолчал. Ненормальный какой-то!

Когда они за полночь уже въехали в поселок, лейтенант стал показывать дорогу:

– Направо и потихоньку, там дорога плохая. За мостиком налево.

Промелькнул в свете фар щит с надписью «Проезд и проход запрещен. Запретная зона».

Андрей нажал на тормоз:

– Дальше ехать нельзя.

– Нам можно, – самодовольно ухмыльнулся лейтенант. – Там у нас полигон, пункт прибытия.

Машина проехала еще с полкилометра и уткнулась в закрытые ворота.

На звук мотора вышел караульный с автоматом.