Фронтовик. Без пощады!

Не дожидаясь повторного приглашения, раненый перевернулся на живот. Андрей сунул пистолет в карман и ремнем туго связал руки бандиту.

– Присмотри за ним, я быстро! – приказал он дворнику.

– Пригляжу, – кивнул тот.

Андрей кинулся в подъезд – его беспокоило, что не было Гиви. Что с ним? Почему и в кого стрелял бандит?

Оперативник сидел на площадке второго этажа, прижимая руки к окровавленному боку.

– Жив? Уже хорошо! Куда тебя?

– В грудь зацепило.

Андрей отвел руку Гиви в сторону – на левой половине грудной клетки расползалось кровавое пятно. Мельком Андрей взглянул на дверь – там было видно выходное отверстие, щепки торчали наружу. Бандит стрелял через дверь, услышав слово «милиция». Эх, Гиви! Почему же ты перед дверью встал, а не сбоку от нее? Этому Андрея еще в разведке учили, учили и позже – в спецшколе милиции.

– Гиви, ты посиди, а я сейчас, «Скорую» вызову.

Андрей выбежал во двор, к дворнику:

– Где у вас телефон?

– С торца дома вход. Там какая-то контора – у них есть.

Андрей побежал к углу дома и рывком открыл дверь конторы.

Коридор, несколько дверей, стук пишущей машинки.

Он распахнул одну из дверей: сотрудницы прилипли к окну, пытаясь рассмотреть, что там случилось. И телефона не видно.

Так и оставшись незамеченным, Андрей захлопнул дверь и бросился к другой двери.

Женщина, судя по всему – секретарша, разговаривала по телефону.

Крикнув «Милиция!», Андрей вырвал у нее трубку, клацнул рычагом, прерывая разговор, и, набрав сначала номер «Скорой помощи», а потом – номер дежурного своего, уже сорок седьмого отделения, коротко доложил о происшедшем.

– Выезжаем! К месту перестрелки никого не подпускай, – ответил дежурный.

«Скорая» и трофейный мотоцикл с коляской, принадлежащий отделению милиции, прибыли одновременно.

Из коляски выбрался Василий Федорович:

– Где Гиви?

– На втором этаже, ранен.

– Веди к нему врачей. Этот стрелял?

– Он.

Андрей с врачами взбежал по ступенькам.

Гиви сидел, прислонившись к стене. Видно было, что ему худо: лицо бледное, на лбу выступила испарина.

Врач ловко снял пиджак.

– Товарищ милиционер, заберите у раненого оружие и документы.

Андрей вытащил из судорожно стиснутых пальцев Гиви револьвер, понюхал ствол. Кислого порохового запаха не было, все каморы в барабане полны, значит – оперативник ни разу не успел выстрелить в ответ. Вместе с револьвером он опустил в свой карман и удостоверение Гиви.

Тем временем врачи успели ловко разрезать рубашку Гиви и стали его бинтовать, затем уложили раненого на носилки.

Андрей помог снести раненого оперативника вниз, к машине.

Едва они погрузили раненого, и врачи забрались в кузов санитарной полуторки, как она сорвалась с места и, распугивая прохожих пронзительным воем сирены, выехала на улицу.

Андрей подошел к Василию Федоровичу и протянул ему удостоверение и револьвер Гиви.

Начальник прокрутил барабан:

– Выстрелить не успел, – сделал он тот же вывод, что и Андрей. – Рассказывай, как было.

Андрей пояснил, что Гиви распорядился проверять квартиры поодиночке – так было бы быстрее.

Выслушав его, Василий Федорович сплюнул с досады:

– Учишь вас, учишь! Ну – пацаны, ей-богу! Ладно, хоть этого не шлепнул. Поехали, допросим.

Но ехать Андрею не пришлось. В коляску мотоцикла усадили раненого бандита, водитель и начальник уселись на мотоцикл. Для Андрея места не нашлось.

– Ладно, тут два квартала, пробежишься, – сказал начальник.

– Э, так не пойдет! – заупрямился бандит. – Я ранен, кровью истекаю.

– Ты, гнида, моли бога, чтобы мой опер выжил!

Мотоцикл фыркнул, выпустил сизый дымок и выехал со двора.

Андрей поплелся в отделение – чего теперь-то бежать? Раненого перевяжут, пока он спокойно дойдет. Вот же не задался день! Намылят ему шею! Оперативник ранен, бандит едва не ушел. Хотя старшим в их паре был Гиви, спрос должен был быть с него, Андрея, и он чувствовал себя виноватым.

Когда он пришел в отделение, бандита уже перевязали и начали допрашивать в комнате начальника. Протокол писал Сергей, а Василий Федорович, расхаживая по комнате, смолил папиросу.

Андрей молча вошел и пристроился в углу на жестком стуле.

Как оказалось на допросе, к краже стрелявший отношения не имел. С его слов, он первый день сегодня, как заявился к знакомой, а тут проверка паспортного режима. У него же, кроме справки об освобождении из лагеря, при себе – ничего. Да и жить он должен не ближе ста километров от столицы.

– Тогда зачем стрелял? – жестко спросил начальник.

– С перепугу.

– Сейчас откатаем твои пальчики и посмотрим, где ты успел напакостить. А доселе посидишь в камере предварительного заключения.

– Чист я, начальник!

Неожиданно Василий Федорович крепко схватил его за нос, стиснул и поднял вверх:

– Ты моего сотрудника ранил и чистым себя считаешь? Незаконное ношение оружия – статья сто шестьдесят четыре «а», до пяти лет, нанесение умышленных телесных повреждений – статья сто сорок два, до восьми лет. Итого, сколько тебе светит? Так что молчи в тряпочку, не зли меня!

Начальник вызвал конвой, и бандита увели в камеру.

– Слышал?

– Слышал. Врет, поди.